Алексей Тугаринов. Южноафриканские страсти

 

Южноафриканские страсти

В новом романе борца против апартеида трое негров насилуют дочь белого профессора

Алексей Тугаринов, "Киевские ведомости", 6 июля 2002

 

Роман южноафриканского писателя Дж. М. Кутзее «Бесчестье» повергает в шок с первой страницы. Место действия — ЮАР, Кейптаун. Троица чернокожих парней насилует Люси — дочь белого профессора Дэвида Лури, а самого его зверски избивают. Придя в себя, старик требует, чтобы дочь обратилась в полицию. Но она отмалчивается. А «герои» даже не прячутся. Сосед-африканец предлагает Люси защиту и должность... третьей жены. Та не против: «Для меня было бы безопаснее стать членом его семьи. Если он хочет, чтобы я считалась его третьей женой, — пожалуйста. Его сожительницей — то же самое. Но тогда и ребенок будет его ребенком. Членом его семьи».
Делать аборт Люси наотрез отказывается. Обескураженному отцу свою позицию она объясняет так: «Что если... что если такова цена, которую необходимо заплатить, чтобы остаться здесь? Почему мне должны позволить жить здесь, ничего не заплатив? Почему они меня так ненавидели? Я и не встречала их никогда. Это история говорила через них. История зла... Наследие предков...»
Кутзее не объясняет свои художественные видения. Он предпочитает просто рассказывать историю. Мораль придется вывести самому читателю, мучающемуся в догадках, какую весть хотел послать им создатель «Бесчестья».
Что это? Предупреждение о том, что белый расизм непременно сменится черным? Или просто эксцентрическая фантазия писателя, разменявшего седьмой десяток?
Пикантность ситуации обостряется тем, что сам Кутзее в прошлом известен как убежденный критик режима апартеида и белого расизма. В Америке он выступал против агрессии во Вьетнаме. В ЮАР преподавал в известном своим свободомыслием Кейптаунском университете, который власти апартеида называли не иначе как «Кремлем на холме». В те далекие времена 70-х там, как ни странно, обожали марксизм — из извечного интеллигентского духа противоречия.
И вот неожиданно — «Бесчестье», принесшее Кутзее вторую Букеровскую премию. Роман, в котором сквозит разочарование в том, что случилось после отмены расовой дискриминации, после осуществления затаенных желаний молодого Кутзее.
Совсем недавно ЮАР сравнивали с перестроечным СССР, а его президента де Клерка с Михаилом Горбачевым. Приход к власти Нельсона Манделы казался сказкой о политическом благородстве, воплотившейся библейской заповедью о прощении ближнему своему. Выйдя после двадцатисемилетнего заключения на свободу, Мандела, вместо того, чтобы мстить, явился к посадившему его прокурору со словами: «Давайте вместе строить новую Южную Африку!». Он приглашал на обед вдов бывших южноафриканских президентов, отстаивавших некогда политику апартеида, и через газеты извинялся перед народом своей страны за то, что при живой жене сожительствует с любовницей: «Простите меня, что я живу в незаконном браке. Я знаю, что как президент я должен бы показывать пример».
Казалось, все делается для того, чтобы провозглашенное «нерасовое общество» стало реальностью такой же привычной, как бакалейная лавка.
Но теперь, через десять лет, действительность выглядит потерявшей розовые оттенки. Белые, составляющие восьмую часть населения ЮАР, по-прежнему держат экономические рычаги. Но политическая власть принадлежит не им, а черным. Истинно же «безрасовыми» можно назвать разве что четыре миллиона мулатов, которых, действительно, меньше всего волнуют расовые проблемы. Мулатом будет и ребенок героини романа.
Но что ждет тех белых, кто желает иметь потомство с таким же цветом кожи, как у них самих? Кто может — уезжает в Европу, на историческую родину. Тем более что та ЮАР, к которой они привыкли, мутирует на глазах. Уже нет провинции Трансвааль, так привычной нам по детским книгам Луи Буссенара. Зато на перекроенной административной карте появились новые названия, ласкающие уши африканцев, — провинция Мпумаланга, провинция Гоатенг. А вокруг по-европейски прекрасных городов — трущобы коренного населения, представляющие собой скопища унылых лачуг. Вину за нищету возлагают на белых. На съездах правящей партии — Африканского национального конгресса — все громче звучат голоса недовольных: «У нас не произошло настоящей революции. Путь был чересчур мирным. Экономика до сих пор в руках белых. Поэтому они живут неизмеримо лучше нас». Вот фон, на котором развивается действие в «Бесчестье». Фон, чем-то напоминающий любую предреволюционную ситуацию.
Белые же все чаще говорят, что расовая пирамида перевернулась — теперь чем чернее кожа, тем больше прав. Что дальше? Социальный взрыв или воплощенная на южноафриканской земле фантазия о расовом рае?
Пока история дает повод только для пессимизма. В Алжире в начале 50-х было больше миллиона французов. Им пришлось уехать в полном составе. В Анголе и Мозамбике жили сотни тысяч португальцев. Теперь там расово чистое чернокожее общество.
Мы, славяне, не несем ни малейшей ответственности за то, что происходило в Африке веками. Мы не имели там колоний, не торговали черными рабами, не загоняли каких-нибудь гереро в пустыню Калахари, обрекая десятки тысяч на гибель от голода. Мы были свободны от всего — и от бремени господства, и от бремени рабства. Но остальным белым придется задуматься — не станет ли потомок господина, добровольно отказавшегося от своих прав, таким же обесчещенным, как Люси из романа Кутзее.

Вернуться на главную