Нефть. Золото.Судан

 


 
Нефть. Золото. Судан
00.07.07, Итоги, Олег Храбрый.

Вот уже 17 лет - с перерывом на дождливый сезон - в Судане идет гражданская война между арабским мусульманским Севером и африканским христианским Югом

000707_sudan1.jpg (14413 bytes)
Бригада старателей моет золото на реке Йей. За несколько дней тяжелой работы из этого шурфа будет извлечено 5 - 10 граммов драгоценного металла. (Фото: Олег Храбрый)

Мой заграничный паспорт старого образца показался подозрительным пожилому суданцу. Он долго крутил красную книжечку в руках, потом спросил: "Из какой страны?" - "Раша", - привычно кивнул я. Старик вывел в своем потертом журнале: "Rasha". На серых, изрешеченных пулями стенах комендатуры, наскоро залатанных раствором, прямо передо мной красовался плакат: "Дети до 16 лет не могут быть призваны в армию". На плакате местным художником был изображен испуганный ребенок, а рядом с ним - два сутулых мужика в позах убийц Павлика Морозова. Старик протянул мне паспорт: "Счастливого пути+". Отметок в паспорте он не сделал: там остался лишь выезд из Уганды - выезд в никуда.

Во дворе было много военных с автоматами, шлагбаум поднимал парнишка лет 14 с "калашниковым" на худой шее. Мой путь лежал в Йей, главный населенный пункт, контролируемый повстанческой армией Юга Судана. Дорожного указателя, который уведомил бы, что я покидал Кайю, блокпост на границе с Угандой, не было. Поселение, как считают здесь, заканчивается около советского танка Т-55, который грудой ржавого металла громоздился у дороги. Последние бои шли здесь три года назад, когда правительственные части Хартума рвались к границе с Угандой, чтобы отрезать повстанцев-южан от источников снабжения.

000707_sudan2.jpg (8638 bytes)
Этот подросток - солдат народно-освободительной армии Судана. Хижина за его спиной - протестантская церковь в деревне Одаби, центр общественной жизни. (Фото: Олег Храбрый)


Взять Джубу
Женщины, грациозно вышагивающие с тяжелыми ношами на головах, испуганно прижимались к обочине и долго смотрели вслед. Наш джип олицетворял для них власть - стихию загадочную и опасную. Грунтовка карабкалась вверх по плоскогорью. Проводник указал на обступавшие дорогу заросли: "Туда лучше не ходить". - "Звери?" - "Мины+". Мы обогнали грузовики с лейблом WFP (Мировая продовольственная программа - один из важнейших поставщиков помощи Югу Судана, который ООН признала наиболее неблагополучным в гуманитарном отношении регионом планеты). Неспешно накручивая тонны на километр - в условиях бездорожья, войны, оторванности от цивилизации - транспортные компании делают здесь хорошие деньги.

Через два часа замаячил Йей. Черные как смоль ребятишки выбегали на дорогу и радостно кричали: "Хаваджа! Хаваджа!" - так здесь называют белых. У моста стояла зенитка без обслуги. Под мостом в реке мальчишки купали "красного коня" - "Лендровер" командира, как выяснилось потом, "премьер-министра Нового Судана". За мостом солдаты мучили человека, то ли вора, то ли предателя: привязав его тело к бревну, как к распятию, они избивали его методично и, судя по всему, довольно долго - от пыли, крови и пота его тело уже сделалось серым. Зрителей было немного: здесь привыкли к подобным зрелищам.

В Йее тревожно. Семнадцать лет войны и голода, вызванного массовым перемещением населения из-за той же войны, дают о себе знать. В каждого новоприбывшего вглядываются пристально и неприветливо: враг-друг? Чем дальше от границы, тем сильнее ощущение, что твоя жизнь стремительно дешевеет: если нет покровителя, могут обобрать, начнут вымогать деньги или запрячут в тюрьму как шпиона, подосланного Хартумом. И это при том, что по суданским меркам в Йее - порядок. Населенный пункт, где живут несколько десятков тысяч человек, был взят Народно-освободительной армией Судана (НОАС) в 1997 году, после чего здесь сформированы три ветви новой власти - военная, гражданская и церковная. Столицей Йей назвать трудно, он скорее выполняет роль форпоста Юга перед главной целью - городом Джубой. Взять Джубу - значит выиграть войну на Юге. И тогда можно двигаться дальше, на Север.

Находящаяся в полуторастах километрах от Йея Джуба окружена южанами, но взять ее НОАС не в силах. Джуба - единственный город на Юге, здесь крупный аэропорт, а Белый Нил, хоть и несудоходный в этой части, пригоден для канонерок и катеров, что позволяет снабжать всем необходимым правительственный гарнизон.

В 1991 году повстанцы уже были готовы к штурму, но заговор военных лидеров из племени нуэр, попытавшихся отстранить от руководства НОАС Джона Гаранга (он из племени динка), сорвал операцию и положил начало расколу по племенному признаку. Когда Юг погряз в собственной междоусобице, исламская армия Хартума нанесла ряд ощутимых поражений НОАС и отбила у нее несколько населенных пунктов. Южанам понадобилось три года, чтобы навести порядок в армии и отвоевать утраченные позиции, но племенной раскол так и не преодолен. Часть нуэр воюет на стороне Севера, не допуская НОАС к недавно открытым на территории этого племени нефтяным месторождениям. Джона Гаранга обвиняли в деспотизме, обслуживании интересов союзников из Эфиопии. Причина этих мятежей и интриг - борьба за ресурсы, прежде всего нефть и золото. Это только при взгляде на нищий быт кажется, что Юг беден. Если же говорить о недрах, то он сказочно богат.

000707_sudan3.jpg (12990 bytes)
Отдых старателей - жалкий ланч из кассавы. Надо торопиться, вода стремительно прибывает в шурф, поэтому через десять минут их снова ждет изнурительный труд по пояс в воде. (Фото: Олег Храбрый)


На диком Юге
Ранним утром бригады старателей отправляются на реку Йей. В глубоких шурфах, куда постоянно прибывает вода, грозя свести на нет тяжелейший труд нескольких дней, по пояс в грязи, вооруженные лопатами и жестяными тазами, они пробиваются к золотоносному голубому песку - на глубину от 5 до 10 метров. Работают весь световой день. В неделю артель из пяти - семи человек намывает по грамму золотого песка на брата.

Назвать все это золотой лихорадкой язык не поворачивается. По всему течению реки НОАС держит своих мытарей - мы побывали в одном из таких лагерей, в деревне Одаби, где 7 - 8 военных сборщиков податей настолько обжились, что обзавелись семьями. Судьба золотодобытчиков - остаться босяками. Разбогатеет скупщик, власти закупят военное снаряжение, а старателям снова брать в руки лопаты, иначе - голодная смерть или та же смерть, но в бою. Вспоминают израильского бизнесмена по имени Джошуа, который, подсчитав, что запасы золота достаточны, чтобы приступить к промышленной разработке, получил концессию, привез экскаватор, но не успел развернуться: поблизости начались бои, к тому же в Хартуме приспособили для бомбежек "воздушный грузовик" Ан-26. На память о Джошуа осталось несколько пустых контейнеров и экскаватор, который так никогда и не работал.

Пока на йейских берегах затишье. Действует соглашение о прекращении огня. Но "антонов" по-прежнему прилетает. У гостиницы "Йей ривер" свое бомбоубежище - обычная землянка, годная разве что для хранения припасов. Сама гостиница представляет собой ряд хижин 1-го и 2-го класса, из всех удобств в которых - только москитная сетка. Вечером здесь показывают кино. В огромную хижину набиваются подростки. Включается единственный на весь Йей генератор, - и по видео начинают крутить китайские и американские боевики, только киногерои кажутся реальными, а льющаяся рекой кровь не бутафорской - все это слишком похоже на здешнюю жизнь. Трудно найти более благодарных зрителей: устроившись на циновках, они реагируют бурно и непосредственно. В темноте звучно работает генератор, москиты парят в дыму дешевых сигарет.

Интересная деталь: важнейшее из искусств здесь бесплатно. Это, так сказать, социальная политика НОАС, а заодно окно в мир. Телевидение и газеты отсутствуют. Денег тоже нет: всеобщим эквивалентом служат бутылки с угандийским пивом Bell, которое в отсутствие холодильников употребляется в горячем виде, или кассава (крахмалистый корнеплод, известный также как маниок), из которой делают что-то, напоминающее спрессованную манную кашу.

000707_sudan4.jpg (10448 bytes)
Мистер Кволь Маньонг - второй человек в движении Ноас после ее лидера Джона Гаранга. В Йее Маньонга гордо называют "премьер-министром", он отвечает за проекты развития юга, в том числе за золотодобычу. (Фото: Олег Храбрый)


В Йее нет никакого производства, если не считать заброшенной лесопилки на обширных плантациях тика, которые лет 15 - 20 назад посадили предприимчивые немцы. В помещении, где раньше обрабатывали дерево, сейчас покоится огромный генератор "Катерпиллер", рядом - ящики цвета хаки с боеприпасами к минометам.

Сезон войны
Утром - было воскресенье - меня разбудил батальон НОАС, марширующий с песней по направлению к церкви. Потом ударил колокол. Протестантский храм - самое крупное из уцелевших в Йее зданий - похож на зернохранилище. Новое распятие на месте старого, прошитого автоматной очередью, а следы от пуль - главное украшение стен. "Хартум?" - кивая на стену, спросил я служителя (мы разговариваем на местном диалекте арабского). Он утвердительно кивнул. Церковь сделалась здесь реальной силой, к которой даже военные относятся с уважением. При ней есть госпиталь, приличный автопарк, топливо и даже радиосвязь. Суданский пастор, похожий на дьявола в рясе, поговорив со мной, любезно пообещал прислать в гостиницу Библию на языках племен калико и динка.

Под соломенным навесом у комендатуры - второго по величине здания в поселке - сидят командиры, потягивая теплую кока-колу. Самая колоритная фигура - Ядалля (в переводе с арабского - "рука Бога"). Один его вид производит магическое действие на солдат: здесь он хозяин, Бог, Его рука. Ядалля выразил мне свое недовольство русскими: "Кое-кто из ваших нам помогает - транспортом, продовольствием. И в то же время русские летчики возят оружие Кабиле в Конго, а тот с ними же посылает два танка в Хартум. Танки-то мы возьмем как трофеи в бою, но что же это вы+". Я пожал плечами: "Торговля, командир, все торговля+". Он посмотрел на меня, как доктор на больного, и вопросов больше не задавал.

Объяснить, почему наши соотечественники в Африке то и дело оказываются по разные стороны баррикад, заезжий корреспондент не в силах. Отсутствие внешней политики России в Африке - это прежде всего отсутствие приоритетов. Наши работают на концессиях по нефтеразведке на Севере Судана и ведут геологическую разведку на Юге, возят гуманитарную помощь в районы, разоренные гражданской войной, и доставляют военное снаряжение в Конго. Мы делаем деньги по обе стороны фронта, подносим патроны, а в суть войн не вникаем. Вольные стрелки на рынке квалифицированной рабочей силы, когда-нибудь мы столкнемся лбами.

000707_sudan5.jpg (9603 bytes)
Госпиталь при протестантской церкви в Йее, здесь дают приют беженцам и лечат больных туберкулезом. (Фото: Олег Храбрый)


Командиры обсуждают новости из Чечни, демонстрируя удивительную осведомленность и явно сочувствуя тем, кто воюет с радикальным исламом. Фундаментализм - это и их враг. Война здесь началась, когда в 1983 году президент Судана Джоафар Нимейри провозгласил над всей территорией страны шариат. Армейские офицеры из числа южан подняли мятеж и создали Народно-освободительную армию. Повстанцы провозгласили лозунг "Нового Социалистического Судана". Правда, социалистическая составляющая быстро выпала - теперь война идет за "Единый Неделимый Судан". Стратегическая цель НОАС - добиться свержения нынешнего режима в Хартуме и объединить оппозиционные ему партии и течения всех вероисповеданий под своими знаменами. На этой основе и должно строиться здание Нового Судана.

Пожалуй, не найти другой страны, где разрыв между уровнем развития соседних регионов был бы так велик, как в Судане. На Севере - промышленность, больницы, университеты. На Юге - убогие хижины, дороги, не знающие асфальта и превращающиеся в непроходимое месиво в сезон дождей (примерно на полгода); дикие заросли риса в человеческий рост да многочисленные стада тощих коров. И молодежь "уходит в буш" - в партизаны. Многих волонтеров вдохновляет пример соседней Уганды, президент которой Йовери Мусевени пришел к власти в 1986-м после полутора десятков лет партизанской войны. Теперь по уровню экономического развития Уганда обошла всех соседей. Мусевени оказывает поддержку НОАС в ее борьбе за "Единый Судан".

Но хартумский режим готов сражаться до конца и бросает на войну все новых необученных новобранцев. По словам командиров южан, на поле боя остаются горы трупов 17-летних юнцов. Воюют, конечно, не одни новобранцы: в этой войне друг другу противостоят командиры, многие из которых до гражданской войны учились в одних и тех же университетах США и Англии, СССР и Кубы. Страна, которая посылала их на учебу, фактически распалась, идеологии, которым их обучали, смешались или умерли вовсе, многое отошло в прошлое. Осталось только противостояние Севера и Юга, в котором сошлись вчерашние сограждане, ныне - невольники войны. Война, которая затихает на полгода дождей, чтобы вспыхнуть с новой силой в сухой сезон, сама стала идеологией, смыслом существования - наконец, просто временем года.

000707_sudan6.jpg (13137 bytes)
Воду в Йее качают из глубоких скважин, ту, что в реке и мелких колодцах, пить нельзя - она заражена. (Фото: Олег Храбрый)

 


Южный Судан в лицах
(сверху вниз): старейшина племени калико, ветеран второй мировой из деревни Одабе, торговка с рынка в Йее.

Фото О.Храбрый

000707_sudan7.jpg (3912 bytes)


000707_sudan8.jpg (4856 bytes)

000707_sudan9.jpg (4334 bytes)