Василий Аксёнов: "Молюсь за Африку"
"МОЛЮСЬ
ЗА АФРИКУ"
Аксенову – 70 лет.
Он все чаще думает о проблемах третьего мира
Сегодня, 20 августа, Василию Павловичу Аксёнову
исполняется 70 лет. На недавнем вечере Крымского клуба, посвящённом переселению
Василия Павловича "назад а Европу" (писатель переезжает этим
летом из Америки на постоянное жительство во Францию, в Биарриц), он неожиданно
для аудитории много говорил о проблемах Чёрного континента, которые, по
его словам, всё сильнее волнуют его в последние годы.
С прозаиком беседует директор сервера африканских новостей Africana.ru
Игорь СИД.
"Независимая газета",
20 августа 2002
(представляем полную версию беседы)
– Василий Павлович, спасибо за согласие на "очернение"
Вашего образа, на эксперимент с портретом.
– Портрет ничего получился, но я стал похож на историка Роджера Уилкинза,
моего чернокожего коллегу по Университету Джорджа Мейсона. Показываю нашей
секретарше распечатку: кто это, по-вашему? "О, мистер Уилкинз!"
(Роджер, между прочим, большой человек, он занимал в своё время важный
пост в команде одного из американских президентов…)
– …Когда Африка возникла в Вашей жизни впервые? Были ли в детстве
какие-то впечатления, формировавшие отношение к ней?
– Были, скорее всего! Вспоминаются какие-то игрушки, целлулоидные негры...
Благодаря им у меня, как, видимо, у всех советских детей, вырабатывался
весьма позитивный взгляд на Африку. И это совпадало с общей советской
пропагандой, которая впихивалась нам в сознание. Нам твердили: африканцы
страдают от гнёта, борются за свободу… Но возникала Африка и через стихи
Чуковского, других детских поэтов.
Этот образ Африки, в контексте советской пропаганды, был, конечно, очень
стереотипный. Но – симпатичный. Потом уже в школе были стихи Маяковского
– "Мистер Твистер", где этот мистер в конце падает в обморок
при виде негра, олицетворяющего подлинную свободу. Позже пошли более взрослые
книжки – "Хижина дяди Тома", "Приключения Гекльберри Финна",
где этот негр, беглый раб – как его звали? – Том?
–
Том, а может быть, Джим. Негры в книжках обычно Томы или Джимы. Хорошо
помнится, между прочим, народная песенка про Мадагаскар в вашем рассказе
"На полпути к Луне": "Негр Томми саженного роста…"
Там тоже очень добрый негр.
– В том-то и дело, что негр не может быть ни злым, ни коварным, а только
– бедным и угнетённым! И ему обязательно нужно помогать. Сейчас я понимаю,
что этот советский взгляд на чёрных, как ни странно, был на самом деле
особой формой расизма! Мы отказывали неграм во многих присущих человеку,
в том числе гадских, качествах. Для нас негр не мог быть не только сильным,
победителем, но и агрессивным, хамом, убийцей!
…Ещё позже была такая книжка – "Питер Мориц, юный бур из Трансвааля".
Там, правда, чёрная раса выставлялась в негативном свете.
– А это у вас и сверстников не находило никакого отклика?
– Лично я никогда расистских мотивов в себе не испытывал. Даже в Америке,
когда сталкивался с какими– то неприятными моментами… Я, как американцы
говорят, colour blind – "слепой на цвет". И я никогда не думал,
хорошо это или плохо – просто, так есть. Например, я ничуть не возражал
бы, если бы мой сын Алексей женился в молодые годы на чернокожей девушке!
Вообще говоря, я ведь сам с молодости всегда был поклонником джаза. А
для человека джаза немыслимо плохое отношение к чернокожим – родоначальникам
джаза. С их музыкальностью, с их чувством ритма и свинга… Но и спорт для
меня всегда играл важную роль. А в спорте, в баскетболе, во многих других
видах лидируют очень часто именно люди чёрной кожи… И как при этом к ним
негативно относиться!
– Что в целом говорит в этом отношении Ваш американский опыт?
– Я много общаюсь с афроамериканцами, и вижу, что среди них много нормальных,
отличных ребят. Много чернокожих работает, скажем, в скорой медицинской
помощи. Когда кому-то становится плохо, то ещё до врачей прилетает огромный
пожарный автомобиль – это называется "парамедики", парамедицина.
Такой медицинский спецназ! Многие из них прекрасные специалисты. В стране
масса чёрных полицейских, работающих не за страх, а за совесть.
Много чернокожих и среди интеллектуалов, в академическом мире. Американские
чёрные – люди, преодолевшие наследие рабства, преодолевшие белый расизм.
Однако нередко здесь проявляется и перегиб, оборотная сторона расизма
– в сознание их оказывается вмонтирована идея бесконечной борьбы двух
рас, или превосходства чёрной расы, и это очень деструктивно и неприятно…
Всё же в общении с чёрными гораздо больше позитивного. Очень много смешного:
это обычно весьма жизнерадостные люди, у которых отличное чувство юмора.
В моей профессорской практике был забавный эпизод.
Ко мне стал ходить один чёрный студент, который при этом не проявлял,
скажем так, рвения к учёбе, и на занятиях откровенно зевал, разевая такую
красную пасть… Я ему говорю: "Не теряй времени даром, может, тебе
лучше, как говорится, drop out?.." И вдруг он мне звонит как-то:
"Это правда, что Пушкин – чёрный?" – "Ну?.." – "Как
я счастлив, как я счастлив!.." – "Вот видишь, как мало тебе
нужно…" И он стал ходить прилежно на занятия и учиться. И вопросительно
так на меня смотрел, когда я про очередного нашего классика рассказывал:
"а этот часом не чёрный?.." В общем, у нас юморные отношения
сложились… (смеётся)
В последние годы в Штатах много студентов из Африки, особенно из Ганы,
они часто бывают людьми уже довольно образованными…
А недавно я оформлял документы на машину. И выскакивает тут чёрный человек
в галстуке бабочкой, и на чистом русском: "Товарищ, как я рад, что
вы наш клиент!" Произношение, как у москвича, – учился у нас лет
десять назад.
– Использует язык в семье?
– Нет, просто помнит!.. Какие-то слова забыл, но язык, и произношение
– хранит!
Я когда долго не бываю в России, то по возвращении одно из самых сильных
ощущений от Москвы – это что я попал в огромный город белых! Да-да, здесь
именно невероятно мало и чёрных, и азиатов, по сравнению с другими большими
городами мира. Таких городов, как Москва, почти не осталось в мире. И
я думаю, что русские должны открыть пошире свои двери для людей других
рас, и, может быть, даже стать в авангарде этого сближения…
– Как вы относитесь к историческому эксперименту, который совершается
в Южно–Африканской Республике? К этому поиску общего языка между людьми
двух рас, пускай ценой и ошибок?..
– О, ЮАР – это чудо, я не подберу здесь другого слова... Они идут тем
же путём сложных и опасных преобразований, что и мы, но с гораздо меньшими
потерями!
– Замечено, кстати, что их президент-реформатор, Фредерик Де Клерк,
даже внешне удивительно похож на Горбачёва…
– Я верю, что они идут к гармонии расовых отношений. Не знаю, что хранит
их на грани национальной катастрофы, гражданской войны. Это какое-то чудо.
Я просто молюсь за них…
– Нельсон Мандела, человек, благодаря всей жизни которого это
стало возможно, – он ведь в каком-то смысле святой!
– Да, святой… Возможно, это что-то объясняет...
В целом же Африка находится в ужасающем положении! СПИД в Малави… Страшные
засухи во многих странах. И страшные кадры с этими дистрофичными детишками,
которым впихивают какую-то кашицу…
С этим надо наконец кончать. Мы должны всегда помнить об Африке. Развитым
странам надо больше заниматься помощью Африке! Больше посылать добровольцев.
Это грандиозно, когда прибывает целая армада кораблей или самолётов с
помощью от разных стран! Меня так воодушевляет зрелище, когда, например,
ЮАРовские вертолётчики спасали людей во время наводнения в Мозамбике…
Это необходимо делать, это долг тех, кто благополучен. И Россия должна
стремиться выйти на авансцену в борьбе за Африку, – не в империалистическом,
а в гуманистическом, даже идеалистическом смысле…
В истории цивилизации никогда не было такой развитой и мощной благотворительной
системы, системы безвозмездной помощи страждущим, какая существует теперь.
ЮНИСЕФ, различные фонды… И я верю, что Россия тоже сможет учредить свой
корпус мира, и прийти в Африку – без хитрого советского империалистического
расчёта…
– Не знаю, отмечаете ли Вы для себя возникновение африканской
темы в Вашем собственном творчестве. В своё время неизгладимое впечатление
на отечественного читателя оказала Ваша повесть "Апельсины из Марокко".
Солнечные фрукты из-за железного занавеса символизировали и смену идеологии,
и шанс соприкосновения со всем миром…
– Ну, Марокко возникло здесь почти случайно. На самом деле название было
задумано "Апельсины из Яффы". Но было понятно, что опубликовать
вещь под таким заглавием, при тогдашнем официальном отношении в Союзе
к Израилю, абсолютно невозможно…
– Наконец, неизбежный вопрос: бывали ли Вы сами в Африке?
– В Африке я не так давно побывал первый раз, но – в Египте. Это было
великолепное путешествие по Нилу, по местам древних цивилизаций. Но –
согласитесь, Египет – это всё-таки не Африка. Не совсем Африка.
Однако я собираюсь в Африку. Весьма вероятно, что в не очень отделённом
времени я побываю в ЮАР... Но об этих планах пока рано говорить.
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
– – –
Фото автора.
При использовании текста беседы или фото ссылка на Africana.ru обязательна.
От редакции: в ближайшее время на сервере Крымского клуба Liter.net будут переопубликованы два других интервью Сида с В.Аксёновым – о нюансах его творчества (1993) и о его духовных исканиях (1999). Следите за обновлениями Liter.net.