|
Есть ли жизнь на марше?
Дмитрий Бабич, "Московские
новости", 29 мая 2001 г.
Несмотря на мятежи и вылазки террористов, Алжир оживает и тянется к России
Алжирское консульство в Москве - самое демократичное из столичных учреждений
подобного рода. Никаких очередей. Впрочем, причина у подобного демократизма
не самая приятная: с 1992 года вплоть до последнего времени в стране шел
вялотекущий гражданский конфликт, унесший, по официальным данным, не менее
100 тысяч жизней. В итоге сегодня даже мои друзья - французские телевизионщики,
по многу раз бывавшие в Чечне, пасуют перед приглашением поехать в Алжир:
"Это слишком опасно". Есть, правда, и еще одна специфическая
категория иностранцев - дипломаты, но они в Алжире живут на осадном положении:
американское и французское посольства напоминают советскую колонию строгого
режима - высоченные стены, несколько рядов вьющейся колючей проволоки,
снайперы на вышках. Выезжают за территорию миссии только в специальных
машинах и под охраной. Российское посольство тоже охраняет спецназ, но
наши боятся меньше: к русским отношение в Алжире традиционно хорошее -
все-таки вместе 30 лет строили социализм.
Жизнь по-французски, но без французов
...Переполненный вполне в традициях социализма автобус везет меня по Алжиру
- столице Алжирской Народной Демократической Республики, родному городу
любимца российских интеллигентных читателей Альбера Камю. Мимо мелькают
черепичные крыши помнящих, наверно, французского классика колониальных
домиков и "черемушкинские" многоэтажные громады, построенные
явно не без помощи советских товарищей. По улицам идут правоверные мусульманки
в черном с головы до ног, не первой молодости дамы с белыми платками,
закрывающими нижнюю часть лица, и молодые девчонки в явно привезенных
только что из парижского бутика юбках стиля "почти мини". Контрасты,
контрасты... От этого клише зубров советской журналистики в Алжире никуда
не деться. Ну где еще продающий на рынке финики крестьянин скажет вам
на чистейшем французском языке: "Вы первый иностранец, которого я
увидел за последние 10 лет"? И невольно лезут в голову вопросы: как
получилось, что этот райский уголок стал на время пугалом для всего мира?
И сможем ли когда-нибудь вернуться сюда мы, настроившие в Алжире 70 проектов
за 35 лет?
Впрочем, мы из Алжира никогда полностью и не уходили. "В 1992 - 1996
годах, когда исламистский террор достиг пика, отсюда ушли все, кроме нас
и китайцев, - рассказывает заместитель начальника госпредприятия "Зарубежводстрой"
Владимир Кузнецов. - России просто нельзя уходить с этого рынка: только
мы, гидротехники, построили здесь 5 плотин и гидроэлектростанцию. И что
же теперь, все это бросить? " Не меньший интерес проявляют к Алжиру
и представители российского ВПК - алжирская армия на 90 процентов обеспечена
российским оружием, а это значит, что нужны запчасти, да и новые поставки
не помешают. Правда, теперь речи о бескорыстной помощи, как в брежневские
времена, уже не идет. В принципе Алжир - платежеспособный клиент. Сегодня
алжирский газ обеспечивает около 30 процентов потребностей Западной Европы
(наш газ - около 42 процентов). Не менее важную роль в энергетике Старого
Света играет и алжирская нефть (Алжир - один из основателей ОПЕК). "Вместе
с алжирцами мы могли бы поддерживать стабильные цены на нефть и газ в
Европе, - считает заместитель министра энергетики РФ Алексей Миллер, посетивший
на прошлой неделе Алжир в составе делегации вице-премьера Ильи Клебанова.
- Сейчас нам очень важно вместе с алжирцами сохранить систему долгосрочных
контрактов, чтобы не допустить резкого снижения цен".
Горькие плоды демократии
Кстати, именно снижение цен на нефть стало одним из возбудителей
поразившего Алжир "вируса фундаментализма". Когда в 1986 году
упали цены на нефть, тогдашний алжирский президент Шадди Бенджедид был
вынужден пойти по пути Горбачева: была отменена однопартийная система.
Увы, свободой, как это часто бывает, воспользовались не самые мирные люди.
Фундаменталисты, прежде тихо сидевшие по углам, в 1989 году создали так
называемый Исламский фронт спасения (ИФС), за короткое время ставший самой
популярной партией страны.
Они устраивали бесконечные марши, нередко заканчивавшиеся потасовками.
с полицией. ("Эпидемия маршей" по любому поводу продолжается
до сих пор.) Лозунги, под которыми выступали отцы-основатели ИФС Абаси
Мадани и Али Бенхадж, хорошо знакомы россиянам: "Долой масонство,
мировое еврейство, американский империализм и его агентов, проповедующих
коммунизм и баасизм". Баасизм (идеология партии БААС, в которую входит
и Саддам Хусейн) ИФС, однако, вскоре начал нравиться: когда Хусейн вступил
в войну с американцами в 1991 году, Мадани и Бенхадж потребовали пустить
их сторонников в казармы, чтобы начать подготовку к походу на помощь Саддаму.
В ответ алжирские военные аннулировали результаты выборов, на которых
победил ИФС, и заключили Мадани и Бенхаджа в тюрьму. Началась восьмилетняя
террористическая "война за веру".
Убийцы приходят без визиток
...Они всегда приходили неожиданно, обычно ранним утром, группами по 50
- 100 человек. Заходили в деревню, окружали дома и убивали всех: мужчин,
женщин, стариков, грудных детей и даже животных. В живых оставляли только
одного взрослого человека, которого они заставляли показать им дорогу
в следующую деревню. Зайдя туда, они немедленно убивали проводника, и
все начиналось сначала. Поскольку они не оставляли никаких свидетелей,
нет никаких сведений о том, кто они и как выглядели. Рассказывают, будто
они носили афганскую одежду. Возможно, это были алжирские ветераны войны
в Афганистане, в 80-е годы по призыву исламистов отправившиеся сражаться
с "неверной" советской армией. Иначе алжирцы просто не могут
объяснить их жестокость, не характерную даже для традиционно воинственного
Магриба.
Если в столкновении с местными жителями они несли потери, то у своих убитых
они отрезали головы и сжигали - чтобы никто не мог узнать, кто же они
на самом деле. Эти убийства достигли своего пика в августе 1997 года,
когда полностью вырезанными оказались деревни Уэд эль-Хад и Раис. Там
погибли 400 человек. Ужас этих убийств заключался именно в их анонимности
- ни одна организация толком не взяла на себя ответственности за все эти
теракты. Пресса отмечала, что убийства происходили прямо под носом у армии.
Возможно, что и здесь Алжир похож на Россию: кое-кому во власти волна
террора очень помогла - она смыла следы злоупотреблений и коррупции, все
эти годы процветавших в Алжире.
Перелом наступает в апреле 1999 года, когда на очередных выборах президентом
страны избирается 62-летний Абдельазиз Бутефлика - человек европейского
образования, когда-то бывший самым молодым министром в первом правительстве
независимого Алжира. Он начинает с простой вещи - боевикам предложили
амнистию. Правда, с оговоркой: прощены будут все, кроме запачкавших руки
в крови. Как и в Чечне, с этим связана масса проблем: кровь на руках не
липнет, и в суде очень трудно доказать виновность того или иного боевика.
Но в самих пострадавших деревнях люди прекрасно знают, кто мог убить их
родственников. Это может разжечь новый конфликт в стране.
Запоздалые уроки
"Мы относились к фанатизму ИФС слишком терпимо, думали,
что это просто мода, которая исчезнет так же внезапно, как появилась,
- считает генеральный секретарь министерства координации реформ Бумедьен
Деркауи. - Ту же ошибку совершили немцы, когда до 1933-го позволяли Гитлеру
набираться сил". "Главная ошибка была совершена тогда, когда
ИФС позволили официально зарегистрироваться в 1989 году", - вторит
ему обозреватель Алжирского агентства новостей Лейла Бенраджа, много лет
писавшая о выходках фундаменталистов.
Увы, и сегодня последствия той ошибки дают о себе знать. В прессе то и
дело появляются сообщения то о ликвидации очередного террориста 17 - 18
лет, то, скажем, о смерти распространителя независимой прессы, сожженного
фундаменталистами в собственном киоске. Страну потрясают волнения берберов
- национального меньшинства, проживающего в провинции Кабилия. Фундаменталистские
партии так долго добивались "интеграции" берберов в арабское
общество, что сегодня президенту Бутефлике очень сложно развернуть национальную
политику на 180 градусов, предоставив берберам требуемые ими права. А
Совет Европы, требовавший в 80-е годы многопартийности "здесь и сейчас",
и теперь торопит президента с "берберским вопросом". Между тем
алжирцев обижают даже "символические" мелочи: например, то,
что легендарного форварда Зинетдина Зидана французское телевидение всегда
называет бербером и никогда - алжирцем.
О пользе быть "рюсом"
Теснимый всеми этими неприятностями президент Бутефлика
сегодня все чаще вспоминает о старом союзнике - России. С вице-премьером
Клебановым на прошлой неделе Бутефлика разговаривал два часа - больше,
чем с Шираком или Клинтоном во время запуска программы национального примирения.
Недаром во время недавнего визита алжирского лидера в Москву было подписано
соглашение о стратегическом партнерстве - первое подобное соглашение новой
России с арабской страной. "Стройтрансгаз" собирается тянуть
нефтепровод из пустыни, а "ЛУКойл" прицеливается к алжирским
месторождениям: в Алжире себестоимость одного барреля нефти - 3 - 4 доллара,
а у нас - 7 при мировых ценах приблизительно в 25 долларов. Качай - не
хочу. В столичных "патиссери" (булочных французского стиля)
вспоминают русский язык: помимо традиционного французского "бон аппетит"
можно услышать и "на здоровье". А опытные посольские работники
доверительно советуют: "Если возникнут проблемы, скажите им сразу,
что вы - "рюс". Так будет лучше".
|