Архимандрит Феофан. Нельзя на чужбине без храма

 

Нельзя на чужбине без храма
Архимандрит Феофан, "Русь Державная", 1998, №57

С 13 по 21 октября 1998 года Архимандрит Феофан, заместитель председателя Отдела Внешних Церковных сношений Московского Патриархата совершил визит в ЮАР.
Своими впечатлениями от визита Его Высокопреподобие делится с читателями “Руси Державной”.
Несколько лет назад в адрес Русской Православной Церкви поступили обращения верующих русских людей, волею различных судеб оказавшихся на юге Африки, в Южноафриканской республике, с просьбой направить им священника. Откликаясь на эти благочестивые просьбы, по благословению Святейшего Патриарха и председателя Отдела Внешних Церковных сношений митрополита Кирилла, с 13 по 21 октября я посетил Южноафриканскую Республику.
Хотя я и летел самолетом, но добирался почти сутки, поэтому во время пути у меня было время поразмышлять – как и что там будет. Но по прибытии в аэропорт, буквально у трапа самолета, меня встретила довольно большая группа людей. Это были проживающие в ЮАР наши соотечественники, некоторые несколько лет, некоторые, может быть, год, а некоторые – уже десятилетия. Среди них оказался и посол Российской Федерации в республике ЮАР Вадим Борисович Луков. И он сам, и вообще посольство российское, проявляют большую заботу об открытии прихода Русской Православной Церкви в ЮАР.
Во время пребывания в Претории, естественно, меня меньше всего интересовали формальные встречи, хотя они, без сомнения, тоже нужны. Мне хотелось понять, есть ли та паства, ради которой необходимо было посылать в столь далекий уголок мира из России нашего священника, не в самое простое время для внутренней жизни страны. Я имею в виду и экономическую ситуацию, и кадры духовенства; в России нужны священники, у нас повсюду открываются храмы. В один из воскресных дней была назначена служба. В Претории имеется греческий православный храм. Кстати, это каноническая территория Александрийского Патриархата. На территории ЮАР две епархии: Йоханнесбургская и (на юге) Кейптаунская. Там проживают более 100 тысяч православных греков. Практически во всех городах есть православные храмы.
Я давно, еще в бытность представителем Русской Православной Церкви в Александрии при Патриархе Александрийском, хорошо знал духовенство Александрийской Церкви. Епископ Иоанн Йоханнесбургский любезно предоставил мне возможность отслужить Божественную Литургию в его храме. Я был приятно удивлен, когда, совершая литургию, увидел в храме огромное количество молящихся – более четырехсот человек, наших соотечественников, проживающих в Претории и Йоханнесбурге ( два больших города, находящиеся в 40 километрах друг от друга).
Но меня поразило и другое, что пока еще нечасто встретишь в России: люди пришли семьями. Дети вместе с родителями. После литургии по просьбе верующих я совершил водосвятный молебен. Затем каждого окроплял святой водой. Наверное, только священник может передать то чувство особой одухотворенности людей, пришедших в храм, подходящих к кресту и окропляемых святой водой. Какие просветленные лица! Будто Пасха Христова. После молебна я спрашивал: “А что это вы такие счастливые были?” Мне отвечали: “Вам, наверное, трудно это понять . Мы через это священнодействие как бы приникли к России, к ее духовным истокам”. Затем мы провели первое приходское собрание, избрали организационный комитет для прихода. Представители были из разных городов – из Претории, Йоханнесбурга, Дурбана и Кейптауна. Таким образом, в далекой Южноафриканской республике было положено начало основанию прихода Московской Патриархии.
Кроме богослужения в храме, у меня была возможность лично познакомиться с семьями. На протяжении двух-трех дней меня приглашала та или иная семья, и, как правило, на эти встречи собиралось по двадцать-тридцать, а то и больше человек. Близких не только по интересам, по профессии, но и по-человечески родственных. И я еще раз понял, сколь необходимо людям церковное окормление. Особенно в таких далеких уголках, где наши люди помнят, что они, может быть, и плохие, неактивные, но православные.
И хотелось бы отметить другой факт: там они еще острее ощущают свою сопричастность Церкви Русской и тоскуют по ней. Часто приходилось слышать: “Как же мне не хватает русского храма, где была бы икона Казанская!” Или: “Как бы мне хотелось, чтобы на меня посмотрел Преподобный Сергий или Преподобный Серафим Саровский!”; “Как мне не хватает нашего русского Святителя Николая!” Я говорю: “Есть же греческие православные храмы”. “Да, есть, – отвечают мне, – но хочется, чтобы храм был русский”.
Отмечу сословность наших потенциальных прихожан. В основном это интеллигенция. Академическая, творческая, интеллектуальная. Несколько лет назад, когда лучшие научные центры в нашей стране разваливались, ученые с известными именами и серьезным потенциалом, к великому сожалению, вынуждены были искать счастья где-то в другой стране. Иногда мы осуждаем их, говорим: “Как можно покидать Родину…” Не судите, да не судимы будете! Бог - единственный сердцеведец, который знает, что заставило человека покинуть Родину, искать счастья где-то вдали от нее.
Эта интеллигенция – профессора, по конкурсу принятые на работу в университеты ЮАР. Наверное, всем известно, как серьезно там поставлено образование, и европейцы почитают за счастье попасть в университеты. Наши ученые преподают в университетах, в колледжах, просто в школах. Много ученых работает в различных научно-исследовательских институтах. А затем придет к нам какой-нибудь “Панасоник” или еще какая-нибудь электронная безделушка, сотворенная нашими русскими умами вдали от нас. А как бы надо использовать этот потенциал у нас в стране!
Очень много художников, актеров, в особенности, артистов балета, оперы, музыкантов. Есть, конечно, среди наших верующих людей те, кто пробует себя в бизнесе. Есть и те, кто, на пенистой волне оказавшись вдали от России, за рубежом, не имеют ни призвания, ни знания, только одну эфемерную мечту о том, что здесь будет легче пропитаться, ничего не имея за душой и в голове. Они горько ошиблись и сейчас находятся в самом тяжелом состоянии.
Повторю еще раз: всегда – а таких встреч было несколько, пять или шесть – я слышал одно: “Присылайте скорее священника!” По опыту моих прежних командировок я еще раз убедился, сколь необходимо действительно духовное присутствие Русской Православной Церкви там, где находится ее паства. Сложность заключается в следующем. Так уж устроены славяне: у нас нет единого, цементирующего начала. И люди, оказавшиеся в чужой стране, нередко устроившись материально, не имеют привычной питательной среды: духовной, культурной, языковой, в которой они выросли. Необходимо что-то объединяющее. Нередко эмигранты бывают людьми различных политических взглядов, различных профессий. И если их разделить по профессиональному, политическому, сословному положению, не получится целого организма.
Церковь – это как раз то нейтральное поле, та духовная среда, которая поможет всегда найти и духовное утешение, и связь с далекой Родиной, и чисто человеческое общение, позволит услышать родную русскую речь. Это очень важно. Каков принцип народов, привыкших волею исторических судеб жить, что называется, в рассеянии? Греки, армяне, евреи… Вся их жизнь концентрируется вокруг какого-то духовного центра. Храм, школа для детей… Школа может соединить их с национальными традициями. Язык и вот эта община дадут им возможность выжить в чужой стране, сохранить культуру, свою религию, язык и традиции.
Так было после революции, когда десятки тысяч русских оказались в разных странах. Все начиналось со строительства храма. Сначала храм, а вокруг него уже организовывалась жизнь. Об этом надо помнить и сейчас. Вот почему мы и оказались в Южной Африке: чтобы понять, действительно ли нужен нам священник. По возвращении я докладывал об этом Святейшему Патриарху и митрополиту Кириллу. Думаю, на Синоде будет принято решение о том, что Церковь должна отправляться туда, где ее паства. Такова наша обязанность, наш долг, наш крест.
Kроме Претории я посетил город Дурбан, находящийся в центре ЮАР, а также Кейптаун – портовый город в самой южной точке Африки. В Дурбане проживает немного, может быть, около пятидесяти-шестидесяти семей. В основном, это тоже интеллигенция и преуспевающий деловой люд. В Кейптауне русских больше, до тысячи человек. Я служил в обоих городах. Везде были люди, и повсюду меня просили об одном: “Скорее присылайте священника”. Действительно, куда отправится человек с печалью в сердце? В посольство? Там решаются деловые вопросы. А душу открыть, конечно же, в храме, перед иконой, перед алтарем, перед аналоем с крестом и Евангелием, перед священником. И когда я говорил, что сейчас посылать священника нам трудно (в экономическом плане) – трудно его содержать, везде слышал о готовности по мере возможности взять эту обязанность на себя.
Удивительная встреча состоялась у нас в Дурбане. Ко мне подошел восьмидесятилетний старик, очень бодрый, интеллигентный: “Благослови меня”. И заплакал, встав на колени. Я сказал ему: “Встань”. И благословил. Старик произнес: “Я впервые за пятьдесят лет встречаю священника Московской Патриархии”. И столько было в нем неподдельной радости! “Я, – сказал он, – мечтал всю жизнь, чтобы это случилось. И, наверное, теперь могу умереть”. Это был весьма уважаемый и богатый человек, архитектор и скульптор.
Недалеко от Кейптауна представители нашего посольства и Морфлота попросили меня заехать на кладбище и показали могилу двух моряков, которые умерли 150 лет назад. Они погибли от какой-то болезни, огибая африканский континент, недалеко от мыса Доброй Надежды. Мы поговорили о Промысле Божием; их души взывали к Богу, моля, чтобы над ними был совершен чин отпевания по-православному. И мы сделали это.
Я побывал и на мысе Доброй Надежды. Меня поразила красота этого края: природное богатство, слияние двух океанов – Индийского и Атлантического.
Вот так разбросаны по всей земле наши русские люди. Поэтому мы сейчас направляем священников во многие страны. В Австралии открываем новый приход, наш священник служит в Панаме, будет открыт приход и в Арабских Эмиратах.
Но если говорить об Африке, это не первый приход. И я счастлив, что мне удалось потрудиться и несколько лет назад открыть приход в Тунисе. Наш приход действует и в Марокко. Наше представительство есть в Александрии. Африка потихоньку покрывается русскими храмами.
Во время визита у меня состоялось много встреч с властями южноафриканской республики - в президентской администрации, в министерстве иностранных, внутренних дел. Я задавал вопрос о необходимости открытия прихода Русской Православной Церкви и везде находил понимание. Мне говорили: “Для нас это очень важно и в духовном, и в культурном плане. О Русской Православной Церкви у нас очень хорошее мнение”.
В ноябре месяце состоялся визит в Россию вице-президента южноафриканской республики господина Томанбека. Он был принят Святейшим Патриархом. Я тоже принимал участие в этом приеме. И когда Его Святейшество поставил вопрос об открытии прихода, то на самом высоком уровне вице-президент заверил, что власти ЮАР не только не возражают, но всячески будут способствовать открытию там для русских людей духовного центра. “Ибо, – сказал вице-президент, – иначе они могут пойти по бездуховному пути. Нашим властям, нашему обществу нужна духовность”.
Как ощущают себя люди в отрыве от Родины? Недавно покинувшие Россию, пытаются найти себя в новых условиях, в новой стране. У них нередко нет возможности и времени задуматься над тем, что они потеряли, что нашли и к чему пришли. Я думаю, что ответ на эти вопросы можно получить от людей, которые уже в какой-то степени устроились, нашли себя, имеют работу, какое-то материальное благополучие, вид на жительство или гражданство. И вот тогда наступает момент, когда человек себя спрашивает: “Ну, хорошо, все есть. А что дальше?” Я нередко слышал такой вопрос.
Почему встает вопрос о храме? От ощущения тоски. По опыту еще прошлых моих командировок я знаю: не только второе, но и третье поколение эмигрантов, как правило, не бывают полноценными гражданами. А особенность русской души такова, что ностальгические чувства нередко “заедают”.
Однажды ко мне подошел один крупный ученый, порядочный, всеми уважаемый человек. У него прекрасная вилла и все остальное. Он сказал мне: “Я здесь работаю, чтобы не потерять своих профессиональных навыков, но как только станет возможным применить то, что я знаю и умею на родине, я обязательно вернусь домой”.
Я не встречал людей, которые говорили бы, что им безразлично, где жить.
Хотелось бы отметить еще одну особенность. Когда говорят, что в России все плохо, хочется возразить: нет, есть все-таки и хорошее. В первый раз я попал в командировку за границу в семьдесят пятом году. Тогда отношение к Церкви в наших советских учреждениях и посольствах было таким же, как и в обществе в целом. Очень сдержанное и осторожное. Сегодня все по-другому. И посол, и самые высокие чиновники, и рядовые сотрудники посольств и учреждений – все говорят: “Надо открывать здесь храм”.
Перемена в умах людей высокого ранга! Вспомните, что работники посольств – это, в основном, элита нашего общества. И слава Богу, что есть такие положительные перемены в духовном состоянии нашего общества! Это немаловажно. Со стороны посольства на встрече был посол, генеральный консул, и я сразу понял, что это не формальность, а настоящее веление сердца, духовная тяга. Я встретил полное понимание и даже просьбу. Они в нас нуждаются. Ради них надо ехать.