|
ПОТЕРЯННЫЙ РАЙ НА БЕРЕГУ СЛОНОВОЙ КОСТИ
Андрей Поляков, "Эхо планеты", октябрь 2002
В тот день, 29 сентября Абиджан проснулся в три утра от
взрывов и автоматных очередей. Трехмиллионный город на берегу Гвинейского
залива затаил дыхание: инцидент, путч, переворот? Мятеж 750 военных, недовольных
тем, что их увольняют из рядов вооруженных сил, объявило правительство
Кот-д'Ивуара.
К концу дня в Абиджане, экономической столице африканской
республики, мятежники были разгромлены. Выяснилось, правда, что они захватили
второй по величине город страны Буаке и городок Корого, на границе с Буркина-Фасо,
но власти поклялись в кратчайшие сроки подавить выступление и там. Обещания
остались сотрясанием воздуха. С начала драматических сентябрьских событий
минуло несколько недель, но сопротивление бунтовщиков до сих пор не сломлено.
Более того, довольно быстро в их руках оказалась почти половина территории
Кот-д'Ивуара. То, что начиналось, как неуклюжая попытка группы военных
выразить протест против демобилизации, оказалось прологом гражданской
войны.
Страна расколота на две части. Юг остается у правительства, север перешел
под контроль мятежников. Даже если Кот-д'Ивуар удастся удержать от сползания
в пропасть полномасштабной братоубийственной бойни, надежду на возрождение
былой славы оплота стабильности и мотора экономического развития Западной
Африки придется пока оставить. А ведь совсем недавно столь лестные характеристики
ивуарийской действительности ни у кого не вызывали сомнений.
Стране так долго удавалось избегать политических и экономических потрясений,
она так явно выделялась в лучшую сторону среди погруженных в разруху и
междоусобицу западноафриканских государств, что казалась в регионе инородным
телом, очутившимся там по недоразумению. Уникальный образ
экономически успешного африканского государства позволял привлекать инвестиции,
быть на голову выше всех. В Абиджане расположились Африканский банк развития,
континентальные и региональные штаб-квартиры транснациональных компаний,
западноафриканская фондовая биржа, через город-порт в регион вливалось
две трети импорта. При населении 16 миллионов человек, по величине экономики
страна до сих пор занимает в Африке третье
место.
Как ни парадоксально, но в нынешнем конфликте частично
повинны успехи. Основой благополучия стало какао, по производству которого
Кот-д'Ивуар - мировой лидер. Экспортирует страна и кофе, и ценную древесину,
и тропические фрукты. Постоянно расширявшиеся плантации требовали все
новых рабочих рук. В Кот-д'Ивуар, в поисках лучшей доли, потянулись бедняки
со всего региона, в большинстве из Буркина-Фасо и Мали.
Пришельцы отличались от христиан ивуарийцев языком, традициями,
обычаями, религией - они были мусульманами. Пока, до начала 90-х годов,
экономика росла быстро, особых проблем с иммигрантами не возникало. Но,
как только цены на какао на мировом рынке резко и надолго упали, и экономика
стала все
сильнее буксовать, между сосредоточившимися на юге коренными жителями
и обосновавшимися на севере пришельцами, доля которых в населении к тому
времени превысила треть, начались трения.
Поначалу они были чуть заметны. Не в последнюю очередь благодаря усилиям
основателя нации, легендарного президента Феликса Уфуэ-Буаньи, который
правил страной тридцать лет и три года. Опытный и твердый политик, с конца
40-х годов заседавший в парламенте Франции, а затем входивший в правительство
де Голля, он знал, как управлять родной страной. Уфуэ-Буаньи всегда
поддерживал тесные связи с Парижем, создавал благоприятные условия для
частного предпринимательства и зарубежных инвестиций, старался поддерживать
этнический баланс, не оставляя ни одну крупную народность без представительства
в высших органах власти.
Обеспечив поданным сравнительно приличную жизнь, многолетний лидер позволял
себе многое. Столицу страны он перенес из Абиджана в родную деревню Ямусукро.
Будучи ревностным католиком, он возвел там копию собора Святого Петра,
превосходящую по размерам римский оригинал. На освещение и подсветку гигантского
храма уходило больше электричества, чем на нужды всех жителей новой столицы.
Лишь в последние три года правления Уфуэ-Буаньи разрешил многопартийность,
а до того обходился одной партией. Как почти всегда бывает в таких случаях,
когда в 1993 году 90-летний патриарх скончался, на смену спокойствию и
предсказуемости пришла неизвестность. Президентом стал премьер-министр
Анри Конан-Бедье, но у него не было ни морального авторитета, ни политического
чутья предшественника, да и дела в экономике шли все хуже и хуже. Между
тем, соперники не дремали.
Особенно досаждал бывший премьер Аласан Уаттара - известный за пределами
Кот-д'Ивуара экономист, занимавший одно время пост заместителя директора
МВФ. Чтобы избавиться от опасного конкурента, Конан-Бедье, наплевав на
один из святых принципов своего предшественника и учителя, решился на
розыгрыш этнической карты. Так как один из родителей Уаттары приехал в
Кот-д'Ивуар из Буркина-Фасо, была разработана и принята новая конституция,
по которой на пост президента могли баллотироваться только "стопроцентные"
ивуарийцы.
Стремление удержаться у власти любыми средствами привело к печальным последствиям
и для Конан-Бедье, и для государства. Население Берега Слоновой Кости
(так, в переводе, писалось у нас название страны до середины 80-х, пока
по требованию ивуарийцев советский МИД послушно не перешел на французский
вариант) быстро разделилось на своих и на чужих. Гонения на иммигрантов-северян,
к которым относится Уаттара и его сторонники, многие коренные жители восприняли
с энтузиазмом. Но Конан-Бедье не учел, что в период экономического спада
одних зажигательных лозунгов мало.
Поэтому, когда в декабре 1999 года генерал Робер Гей совершил военный
переворот, возмущаться никто не стал. "Рождественский путч"
Гея можно считать официальной датой конца ивуарийского чуда. От первого
за четыре десятилетия
вмешательства военных в политику страна не оправилась до сих пор, и, судя
по последним событиям, вряд ли это произойдет в обозримом будущем. Генерал
оказался бездарным правителем и никудышным экономистом. За 10 месяцев
пребывания у власти производство какао упало вдвое, резко выросли цены
и безработица, как снежный ком стал нарастать внешний долг. В октябре
2000 года, под давлением международного сообщества, Гей объявил выборы.
И неплохо, как ему казалось, к ним подготовился, лично вычеркнув из списка
14 из 19 кандидатов, в том числе Уаттару.
Не помогло. Лоран Гбагбо, единственный более-менее популярный соперник
из оставшихся в списке, победил за явным преимуществом. Генеральская гвардия
арестовала членов избиркома и объявила подтасованные результаты, но возмущение
народа и переход на сторону победителя жандармерии вынудили Гея уйти.
В ходе волнений сотни манифестантов погибли под пулями, но кровавая полоса
не закончилась. Исключенный из списков Уаттара потребовал провести новые,
честные выборы с участием всех кандидатов. Настала очередь проявлять себя
приверженцем теории о "стопроцентно чистых ивуарийцах" социалисту
Гбагбо. Теперь бои развернулись между его сторонниками и людьми Уаттары.
Малочисленным в Абиджане северянам пришлось спасаться бегством.
Сам Уаттара едва успел укрыться в резиденции немецкого посла. В тот раз
от гражданской войны страну удалось удержать. Два политика, заглянув в
бездну, отступили, провели переговоры, прилюдно обнялись и согласились
оставить все, как есть. К концу прошлого года, при настойчивом посредничестве
Франции, Гбагбо создал "Форум национального примирения", в рамках
которого попытался примириться и с Уаттарой, и с Геем, и с Конан-Бедье.
В июне нынешнего года партия Уаттаре вручили долгожданное удостоверение
гражданина Кот-д'Ивуара, в августе его партия вошла в правительство, получив
четыре министерских поста. МВФ, три года назад заморозивший кредиты, вновь
стал выделять стране деньги.
Казалось бы, порушенная идиллия вновь, вот-вот должна была вернуться на
ивуарийскую землю. Но так только казалось.
Параллельно вялым, выполняемым под нажимом Парижа движениям в сторону
национального примирения, шел подспудный, но активный процесс размежевания.
Гбагбо вовсе не собирался отбрасывать приведшую к власти идею о "социал-патриотизме".
В январе 2001 года он объявил о раскрытии заговора в армии. Среди арестованных,
однако, оказался оппозиционный политический лидер. В мае нынешнего года
шесть человек за участие в заговоре получили по 20 с лишним лет тюрьмы.
В июне, в ходе выборов в местные органы власти, между сторонниками Гбагбо
и Уаттары произошли ожесточенные столкновения.
Правозащитная организация "Международная амнистия" обвинила
силовые структуры в убийствах политических оппонентов, но суд оправдал
арестованных в этой связи восьмерых жандармов. По мнению госдепартамента
США, при Гбагбо службам безопасности позволено "безнаказанно нарушать
закон", "все чаще совершаются убийства, незаконные задержания,
пытки и вымогательства".
И вот - новая напасть. Вспыхнувший в сентябре военный мятеж подтвердил,
что страна продолжает биться в конвульсиях экономического, политического
и этнического конфликтов.
Показательно, что власти тут же попытались воспользоваться бунтом, чтобы
расправиться с политическими оппонентами. Судя по всему, основу мятежников
действительно составили сотни военнослужащих, рекрутированных три года
назад генералом Геем, а теперь подпавших под сокращение. Имел ли к событиям
отношение бывший военный правитель неизвестно, и прояснить это уже не
удастся. Генерал убит сторонниками Гбагбо. Уаттара, как и три года назад,
вынужден был бежать от расправы в посольство. На сей раз, французское.
Южане принялись громить в Абиджане трущобные кварталы, где живут иммигранты
с севера. Перестали выходить четыре оппозиционные газеты, отключены от
эфира радиостанции, которые транслировали программы, не совпадавшие с
официальной трактовкой событий.
Кот-д'Ивуар призвал на помощь Францию, которая располагает в Абиджане
постоянной военной базой. В 1962 году две страны подписали договор о военном
сотрудничестве и взаимопомощи. Так как документ предусматривает прямое
вмешательство только в случае нападения иностранного государства, президент
Гбагбо заявил о причастности к мятежу Буркина-Фасо. Париж, однако, усомнился,
отказался от военных действий и заявил, что поможет ивуарийской армии
только транспортом, связью и советом.
До середины 90-х Франция много раз открыто вмешивалась в конфликты в бывших
африканских колониях. Теперь она этого не позволяет. Отношение к Африке
стало прохладнее. Сократилось количество баз и войск, поубавилось желания
влезать в чужие распри, поддерживать режимы, нередко весьма одиозные,
и нести, при этом, немалые расходы.
Но это не значит, что события в Кот-д'Ивуаре Париж не тревожат. В стране
проживают 20 тысяч французских граждан, имеются большие экономические
и прочие интересы. Не случайно, численность французских войск спешно доведена
до тысячи, и уходить они оттуда не собираются.
Не спешат покидать Кот-д'Ивуар и 200 американских спецназовцев.
Официально они оказались там для эвакуации своих граждан, застрявших в
зоне конфликта. Но, благодаря французским военным, американцы уже давно
в безопасности, а спецназ остается на месте.
Обеспокоенность Вашингтона вызвана стратегическим значением Западной Африки,
растущим по мере обострения обстановки на Ближнем Востоке. Регион дает
15 процентов импортируемой США нефти. Помимо Нигерии, давно поставляющей
"черное золото" в Америку, нефть добывается в Экваториальной
Гвинее, Габоне, Конго, Анголе. На подходе разведанные месторождения в
Чаде и в прибрежных водах Сан-Томе и Принсипи. Кроме того, в этом крошечном
островном государстве вскоре появится американская военная база.
Затягивание мятежа в Кот-д'Ивуаре и усиление нестабильности в регионе
было бы для США совсем не кстати. В ужасе от этого и африканцы. "Угроза
Кот-д'Ивуару - это угроза всем нам", - объявил президент Нигерии
Олусегун Обасанджо, один из создателей одобренного "Большой восьмеркой"
плана Нового партнерства для
развития Африки. Он-то знает, что воцарение хаоса в стабильном Кот-д'Ивуаре
здорово обесценит в глазах инвесторов и другие страны континента.
Гбагбо буквально на веревке тянут на мировую с бунтовщиками, а он упирается,
как может. Президент оказался между двух огней. С одной стороны, его обложило
международное сообщество в лице Франции, США и Экономического сообщества
стран Западной Африки (ЭКОВАС), выступившего посредником, с другой - собственный
электорат, коренные жители-южане, организующие массовые шествия демонстрации
с лозунгами борьбы с мятежниками-северянами до победного конца.
Да и с кем договариваться? Только через две недели после выступления мятежники
объявили о создании своей организации, назвав ее Патриотическое движение
Кот-д'Ивуара и заявив, что лидером стал некий Туо Фози. Постоянно менялись
и требования. Сначала они ограничивались улучшением условий для военнослужащих,
а теперь простираются вплоть до проведения "новых честных и справедливых
всеобщих выборов".
Впрочем, для Африки подобное - не в диковинку. Беды соседней Сьерра-Леоне,
например, начались с того, что десяток лет назад несколько сот военнослужащих
пришли к президентскому дворцу, чтобы пожаловаться на тяготы и лишения
воинской службы. Ни о каком перевороте они и не помышляли. Зато, взглянув
на
протестующих военных, о нем подумал глава государства. Испугавшись, он
дал деру, а бразды правления пришлось взять молодому капитану - старшему
по чину среди манифестантов. С тех пор государство, считавшееся стабильным
и относительно зажиточным, скатилось до животного состояния. В груду дымящихся
развалин, и также за какое-нибудь десятилетие, превратилась еще одна соседка,
Либерия. Страна удивительная, основанная освобожденными американскими
рабами и насчитывающая почти два века независимой истории.
Конечно, бывший Берег Слоновой Кости пока очень далек от сравнения и с
Либерией, и со Сьерра-Леоне. Он по-прежнему остается одной из самых развитых
стран Черной Африки. В поисках лучшей доли туда по-прежнему устремляются
тысячи жителей соседних государств. Но с каждым годом, с каждым путчем
идиллия первых десятилетий ивуарийской истории все больше напоминает сказки
выживших из ума стариков о радостном и счастливом детстве.
|