|
100 ДНЕЙ В ГОСТЯХ БЕЗ ШАНСОВ
НА ПОБЕГ
Андрей Поляков, Малинди-Момбаса-Найроби
Материал предоставлен редакцией журнала "Эхо планеты"
01.05.13
 Индийский
океан казался смирным только с берега. На судне качка не позволяла
спокойно ступить ни шага. Расставив пошире ноги, я проковылял
по короткой палубе к рубке: маленькая кухня-столовая, крохотные
каюты. Как можно прожить в них хотя бы неделю? Экипаж траулера
"Горизонт-2" вытерпел больше трех месяцев. И не в привычных
условиях прохладной Балтики, а в удушливо липкой жаре Сомали.
Эта история началась 9 марта, когда в Кении стало известно об
аресте вооруженными бандами двух траулеров с российскими экипажами
на борту в южном сомалийском порту Кисмайо. "Горизонт-1"
вскоре был отпущен, а "Горизонт-2" оставался на приколе
до 29 апреля. Лишь в этот счастливый воскресный день
судно, наконец-то, смогло покинуть негостеприимный сомалийский
причал.
Траулер направился в кенийский порт Момбаса, место своей приписки.
Обычно на переход из Кисмайо уходит не больше трех суток, но сильное
встречное течение и ветреная погода - с марта по июнь в регионе
продолжается сезон дождей - до предела снизили скорость.
Получив по радиосвязи сообщение о том, что "Горизонт-2"
вошел в кенийские воды и движется к порту Малинди, я выехал туда
вместе с Иваном и Александром - проживающими в Момбасе представителями
компании-судовладельца "Европа-Транс". Из Момбасы на
север вело сносное, по кенийским меркам, шоссе, поэтому на разделяющие
два порта 120 километров ушло чуть больше часа.
Все это время я безуспешно пытался вообразить, что предстоит увидеть
и услышать. Без малого два месяца я ни на день не упускал из вида
сомалийскую эпопею "Горизонта-2", подготовил десятки
сообщений, поговорил с множеством причастных к конфликту людей.
Каждый из членов экипажа стал почти родным, но знакомство было
заочным.
Связаться с Кисмайо по телефону из Кении невозможно даже через
оператора. Пришлось довольствоваться рассказами тех, у кого связь
с экипажем была. А рассказы были разными. Подчас, прямо противоречившими
друг другу.
 Представители
"Европа-Транс", располагающейся в Австрии, а зарегистрированной
в Панаме, настаивали, что "Горизонт-2" был арестован
сомалийским агентом судна Мохамудом Али Шире, который требовал
за освобождение выкуп. Посольства России в регионе были убеждены,
что проблема - чисто финансовая. По словам дипломатов, сомалийский
агент добивался от подозрительной оффшорной
компании-судовладельца не выкупа, а возврата законного долга.
Мохамуд относился к экипажу хорошо, снабжал всем необходимым,
обеспечивал охраной и обещал безусловно отпустить, как только
будет погашена задолженность. Во время сеансов связи экипаж винил
не Мохамуда, а судовладельца, подчеркивали представители посольств.
Наконец, по словам самого Мохамуда, российские рыбаки
были у него не в плену, а в гостях, могли ходить куда угодно,
звонить родственникам и, вообще, делать все, что заблагорассудится.
А как на самом деле? Благостные пасторали о гостеприимном и хлебосольном
Мохамуде звучали фальшиво и неубедительно, но правду можно было
узнать только от самих рыбаков, и только тогда, когда они будут
чувствовать себя в безопасности и говорить свободно. Момент истины
наступал, но какой она окажется?
По обочинам мелькали указатели: Национальный парк Арабуко-Сококе,
Национальный памятник Геде, столп Вашку да Гамы. В другой раз
проехать мимо было бы немыслимо. Единственный сохранившийся на
кенийском побережье девственный лес Арабуко-Сококе с разноцветьем
тропических бабочек и эндемичными видами животных и растений,
руины древнего суахилийского города
Геде, покинутого жителями в ХУ1 веке и вновь открытого только
в ХХ, каменный крест, в январе 1499 года установленный знаменитым
португальским мореплавателем в ходе плавания в Индию рядом с дворцом
местного султана.
"Малинди град герои увидали в день светлого Господня воскресенья,
- писал Луиш де Камоэнс в посвященной легендарному путешествию
эпической поэме "Лузиады". - И дробью барабаны заливались
в честь приближенья к берегам желанным". Пять веков спустя
желанным стал Малинди и для российских мореплавателей.
"Горизонт-2" возник, едва мы вырулили на прибрежную
улицу. Скромных габаритов судно стояло в паре сотен метров от
причала. Водоизмещение - 107 тонн, емкость холодильных камер -
7 тонн, подсказала память.
У кромки прибоя чернокожие рыбаки чинили лодку, перевернув ее
вверх дном. Один из них, Юсуф, вызвался подвезти за умеренную
плату. Пока принесли и установили на лодку мотор, с экипажем удалось
поговорить по услужливо предложенной рации. Ее присоединили к
аккумулятору автомобиля, а антенну держали прямо в руках.
И вот, наконец, траулер. Лодка прыгала на волнах, но через низкий
борт перелезть труда не составило. Очутившись на палубе и отбив
первый натиск качки, я огляделся. Передо мной стояли бородачи,
прокаленные экваториальным солнцем до темно-шоколадного цвета.
Один - вполне упитанный и улыбающийся. Это, конечно, капитан Вахтанг
Гурешидзе. Недаром мне говорили, что он никогда не унывает. Не
сломила его и сомалийская передряга. Остальные трое - худы и серьезны.
Безусловно, они были рады, что вырвались, что в безопасности и
на свободе, что их встретили, но выглядели так, будто все чувства
сковывала и подавляла смертельная усталость.
Особенно тревожил тонкий, как тростинка, Виктор Калинин. Казалось,
что он на грани истощения. Немногим больше доверия внушал вид
Вячеслава Сычева и Олега Романова. "Да что вы, не волнуйтесь,
- смущенно успокоили они. - Это у нас такая
конституция".
Перед поездкой в Малинди мы с Иваном и Александром купили бутылку
"Смирновской", пиво, капусту, морковь, лук, картошку,
арбуз. Все оказалось кстати, так как ничего подобного в гостеприимном
Кисмайо не было и в помине. Ну, с алкоголем понятно, Сомали -
край исламский. А овощи, фрукты? Как выяснилось, в достатке Мохамуд
давал макароны, да хлеб - плохо пропеченный, клейкий, почти несъедобный.
При виде отвратительных булок стало стыдно за свою недогадливость.
Свежий белый хлеб можно было прихватить по пути в любой лавчонке.
Запивались скудные трапезы чаем, похожим на желто-рыжие опилки.
Напиток кипятился на воде, которую, пока было топливо, по капле
собирали с кондиционеров. Когда его не стало, - готовили на солоноватой
жидкости, которую сомалийцы, вперемешку с песком и илом, черпали
в озере.
Разок довелось попробовать верблюжатину, но мясо "корабля
пустыни" оказалось не по зубам. В другой раз привалила удача
в виде бородавочника. Но готовить и есть дикую африканскую хрюшку
пришлось с применением правил глубокой конспирации - кругом были
мусульмане.
В роковой рейс "Горизонт-2" вышел из Момбасы в начале
января. У южного побережья Сомали судну предстояло ловить креветку.
Кения с начала года запретила лов траулерами, и хотя рыбакам не
слишком улыбалась перспектива идти в места, где нет ни центральной
власти, ни власти закона, пришлось поверить кенийскому агенту
Ишмаелу Джибрилу. Сомалиец, чей дед перебрался в Кению из
Кисмайо, он заверил экипаж, что обо всем договорился, гарантирует
как безопасность, так и хороший улов. Ишмаел нашел и местного
агента - Мохамуда.
"Нам не повезло с погодой, - вспоминал Калинин. - В январе
начались шторма, которые не прекращались и в феврале. Половить
не удалось". Время шло, прибыли не было, Мохамуд стал требовать
деньги.
"С конца января отношение к нам изменилось, - вступил в разговор
Гурешидзе. - Охрана с четырех человек увеличилась до восьми. Мохамуд
заявил, что это-де в наших интересах, так как обстановка в Кисмайо
неспокойная. На самом деле, он взял нас в заложники". "Нам
не только запрещали покидать судно, но и не разрешали работать,
- добавил Сычев. - Мохамуд боялся, что мы сумеем убежать".
Когда привезенные с собой продукты подошли к концу, Мохамуд заявил,
что будет поставлять еду в обмен на топливо. Агент откачал остававшиеся
две тонны горючего, на вырученные деньги купил продовольствие,
но рыбакам достались крохи. "В основном, он тратил деньги
на себя и на своих людей, - сказал Сычев. - Но больше всего нас
поразило, что стоимость топлива он прибавил к нашему так называемому
долгу. Вот так долг и рос. Не по дням, а по часам".
Сумма "задолженности" быстро достигла 100 тысяч долларов,
но, поразмыслив, Мохамуд остановился на 85 тысячах. Ишмаел, сидя
в Найроби, уверял, что все устроит через старейшин клана, если
заплатить 20 тысяч. В марте директор "Европа-Транс"
Вячеслав Кунгурцев приехал из Вены в Момбасу, передал деньги,
но Мохамуд отказался их взять. Все досталось Абдивели - сомалийскому
агенту
"Горизонта-1", который и без того скандалов не учинял,
заложников не брал, а честно просил за свои услуги около 10 тысяч.
Столько же, между прочим, полагалось в действительности и Мохамуду.
Положение становилось все более угрожающим. Окончательно убедившись
в бесполезности Ишмаела, директор "Европа-Транс" обратился
за помощью к проживающему в Момбасе итальянскому судовладельцу
Алесандро Баста. Тот также ловил креветок в Кисмайо, но, по его
словам, никогда не испытывал проблем, так как нашел в Сомали порядочного
агента, пользующего авторитетом даже
на этой земле беззакония.
С помощью сомалийского агента Басты выкуп сбили до 50 тысяч долларов.
"Посудите сами, если бы это был настоящий долг, разве удалось
бы скостить его вдвое?" - задал риторический вопрос Сычев.
Но денег все равно не хватало. Как раз в этот момент Россия внесла
миллионы долларов за освобождение под залог Павла Бородина, обвиняемого
в Швейцарии в серьезных финансовых преступлениях. Директор "Европа-Транс"
через средства массовой информации обратился к российским властям
с просьбой дать в долг 20 тысяч долларов, недостающих для освобождения
четырех ни в чем не повинных российских граждан. Ответа не последовало.
Спас положение Баста, согласившийся купить "Горизонт-1".
Но и получив деньги, Мохамуд несколько дней тянул. Он хотел заручиться
свидетельствами того, что ни в чем не виноват. Например, факсом
от российского посольства в Эфиопии, который бы подтверждал его
якобы хорошее отношение к российским гражданам. Разумеется, с
дипломатов взятки были гладки. Зато сомалийский вымогатель сумел
выбить из директора "Европа-Транс" факс с заверениями,
что все плохое, что ИТАР-ТАСС, Би-би-си и любые другие СМИ о нем
давали - ложь, пятнающая его "добрую деловую репутацию".
Сделать это было не так уж трудно. Стоило лишь
припугнуть срывом освобождения экипажа.
Преуспел Мохамуд и в том, чтобы заткнуть рот журналистам. Почти
две недели перед освобождением "Горизонта-2" подробности
переговоров не оглашались не из-за незнания их хода, а из-за боязни,
что сомалиец, в очередной раз откажется соблюдать договоренности.
Взрывы гнева выражались у него по-разному: то
запрет на ключ рацию и лишит связи с экипажем Ивана и Александра,
а то и вовсе пригрозит расстреливать рыбаков по одному в день.
Между тем, представителям российского посольства в Эфиопии экипаж
всегда бодро докладывал о "братском" отношении Мохамуда
и его охраны, хорошем снабжении продуктами и питьевой водой, прекрасном
самочувствии. Почему? "Потому что даже в ходе сеансов радиосвязи
нас контролировал переводчик-сомалиец, учившийся в Кишиневе, -
объяснил Гурешидзе. - А на переговорном пункте, откуда можно позвонить
по телефону, было несколько человек,
прилично владевших русским". Об истинном положении имел представление,
пожалуй, только Иван, в прошлом тоже капитан "Горизонта-2",
который знал Вахтанга больше 20 лет и понимал с полунамека.
Весьма пылкая советско-сомалийская дружба резко оборвалась в середине
70-х годов. Казалось бы, дела давно минувших дней. Но следы остались.
И не только в виде выпускников советских вузов. Сам Кисмайо -
удивительный памятник той эпохи. Когда Романову однажды удалось
добиться разрешения на прогулку по берегу в сопровождении двух
автоматчиков, оказалось, что большой, одетый
в железобетон порт был советской стройкой и служил СССР военно-морской
базой. До сих пор в акватории лежат три затопленных при уходе
советских боевых корабля. "Один из них сторожевой катер,
остальные - не разобрал", - сказал Олег.
Сейчас Кисмайо выглядит жалко. В городишке, где нет электричества,
почти все жители ходят по улицам с оружием. "Автомат Калашникова
стоит на рынке 150 долларов и продается открыто, - говорит Гурешидзе.
- Пока везут из порта на переговорный пункт, минуешь несколько
блок-постов".
Последнюю ночь Мохамуд спал на "Горизонте-2". Охрану
несли уже не только его боевики, но и люди сомалийского агента
Алесандро Басты. На всякий случай. Чтобы без неожиданностей. Утром
Мохамуд сошел на берег, команда подняла якорь, и траулер медленно
вышел из порта. "Только когда Кисмайо скрылся из вида, мы
почувствовали себя свободными", - сказал Гурешидзе.
Перед отплытием из Малинди в Момбасу "Горизонт-2" подошел
к траулеру Алесандро Басты для заправки. Мы спустились в лодку
Юсуфа и через пару минут были на берегу, где расплатились, выпили
из скорлупы кокосового ореха прохладного молочка и тронулись в
обратный путь. В Момбасе, распрощавшись с Иваном и Александром,
я отправился в Найроби.
По приезду в кенийскую столицу я обнаружил сообщение агентства
Франс Пресс о "скором приезде в Момбасу представителя российского
посольства для приема членов экипажа траулера, чье состояние здоровья
остается неясным". Тут же вышло сообщение МИД, в котором
министерство отмечало, что оно и его загранпредставительства способствовали
освобождению российских рыбаков.
Подумав, что что-то могло случиться за время 500-километрового
переезда, я позвонил в Момбасу. Трубку взял только что прилетевший
из Вены директор "Европа-Транс" Кунгурцев. "Никакого
приезда представителя посольства не было и не ожидается, - сказал
он. - Реально никак не помогли диппредставительства и в освобождении
судна. Траулер отпущен после уплаченного мною выкупа. Разве что
поначалу звонки из Эфиопии поднимали моральный дух экипажа. Но
потом они, как и шумиха в прессе, стали раздражать Мохамуда и
сильно мешать переговорам".
Правда состоит в том, что никакие разговоры в принципе не могли
ни к чему привести. Как не раз клялись мне сами сомалийцы и те,
кто имел опыт, подобный экипажу "Горизонта-2", в таких
обстоятельствах возможны только два способа воздействия: реальная
угроза применения подавляющей военной силы или выкуп. Поначалу
я не хотел в это верить, но, в конце концов, пришлось признать
правоту такой неандертальской формулы.
На Мохамуда не смогли повлиять ни звонивший ему лидер Сомалийского
национального фронта генерал Омари Хаджи, ни премьер-министр переходного
правительства Сомали Али Халиф Галайд. Правительство, хотя и пользуется
симпатией международного сообщества, в самом Сомали контролирует
несколько кварталов столицы Могадишо. Такая уж это страна. Вернее
то, что от нее осталось.
Конечно, есть и успешные примеры вызволения захваченных в Сомали
иностранцев. В конце марта в Могадишо в плен угодили 9 сотрудников
ООН. С помощью старейшин их освободили за неделю без выкупа или
насилия. Но, во-первых, похитители не были из клана марехан, к
которому относится Мохамуд, и который считается в Сомали самым
воинственным и неуступчивым, а, во-вторых, ООН своих сотрудников
спасала. Позиция же МИД России состояла в том, что раз речь идет
о деловом споре, спасать никого не требуется. Поэтому, свидетельствует
официальное сообщение, ситуация "была взята под контроль"
с помощью "налаживания и поддерживания регулярных телефонных
контактов с экипажем и сомалийским судовым агентом, а также судовладельцем".
Как бы то ни было, 100 дней принудительного пребывания в гостях
у Мохамуда завершились. Но для самих рыбаков сомалийская сага
еще далеко не окончена. Прежде чем вернуться в родной Калининград,
им предстоит нелегкая борьба за зарплату, которую руководство
"Европа-Транс" задолжало за многие месяцы. Именно этим
и объясняется нелюбовь экипажа "Горизонта-2" к директору
компании, подмеченная российскими дипломатами.
И все же, как бы ни угрожал Мохамуд, сколько бы ни тянул с выплатой
денег Кунгурцев, на вопрос, кого рыбаки считают главным виновником
злоключений, они единодушно ответили: кенийского агента Ишмаела
Джибрила. Этот молодой и велеречивый предприниматель не просто
подставил россиян, направив их в Сомали без нормального договора
и надежного агента. В самый ответственный момент он от них с легкостью
отказался, письменно заявив, что не работает с "горизонтами"
с... сентября прошлого года. Когда я увидел копию документа, предоставленную
мне суперинтендантом кенийского торгового флота, то с трудом поверил
собственным глазам. Накануне Ишмаел долго и задушевно рассказывал
мне в том, как, не покладая рук, борется за освобождение экипажа,
расписывал, как лично ездил в декабре в Кисмайо, чтобы добиться
для "горизонтов" наилучшего контракта.
Имя Ишмаел Джибрил стоит упомянуть еще по одной причине. Легко
переступив через использованный российский материал, он тут же
взялся за украинский. На Ишмаела работает, по крайней мере, один
украинский экипаж транспортного самолета "Ан-26". Так
что, не исключено, что вскоре о предприимчивом сомалийском кенийце
еще услышат. На сей раз, не в Москве, а в Киеве.
|