На плато бамумов

 

 

Гадание на пауке

Сквозь пламя пожаров

В воздухе саранча

На улице ремесленников

 

Гадание на пауке

А теперь наш путь на северо-восток - в страну бамумов. И хотя бамумы, так же как и бамилеке, относятся к восточнобантоидной языковой семье, они прежде всего воины, затем ремесленники, а потом уже земледельцы. У них военно-феодальный уклад жизни. В отличие от других народов Камеруна, говорящих на языке семьи банту, они мусульмане. Ими правит султан.
Узенький проселок ведет нас через кукурузные поля и такие же, как у бамилеке, плантации кофе. Камерун - один из немногих в Африке производителей кофе арабика, спрос на который выше, чем на кофе робусту. Из 90 тысяч тонн кофе, производимого в стране ежегодно, 25 - 30 - арабика.
Когда дорога прорезает небольшие холмики, растущие на склонах кофейные кусты лезут прямо под колеса. Белые душистые цветы сидят на них кучками. Во многих местах их лепестки облетели, оголив зеленые продолговатые плоды. Внутри каждого из них в белой мякоти сидит по две дольки семечка. Когда они покраснеют, вся деревня выйдет собирать урожай.
Кофейные кусты растут под деревьями. К кустам подсажен сахарный тростник, узловатые стебли которого достигли высоты человеческого роста. Верхушки стеблей венчают серебристые метелки цветов. Длинные остроконечные листья уже золотятся. Значит, сахар готов.
У крайнего дома деревни выставлено на продажу ведро лимонов. Надо бы его купить. Хозяин - пожилой мужчина с кровоточащими вокруг рта ранами. Губ у него нет совсем. Торчат одни ярко-красные десны. На носу, лбу и щеках безобразные наросты. Это типичное, изъеденное проказой "львиное" лицо.
- Прокаженный,- замечает Лариса и, немного поторговавшись, принимает из его рук ведро.
Прокаженный! Всего лет тридцать назад этих несчастных выгоняли из деревень; и они умирали с голоду, прося милостыню на дорогах, а лепрозории окружали колючей проволокой и сторожевыми вышками с пулеметами. Деревенские знахари лечили проказу снадобьями, состоящими из трех десятков растений, и больной сидел у горшка с кипящими травами, соскабливая кровавый гной.
Ныне проказу залечивают дешевыми сернистыми препаратами. Она перестала считаться заразной. Известно, что супруги не заражаются друг от друга; и дети больных рождаются здоровыми. Так чего же бояться прокаженных? В мире их около 15 миллионов, в Африке - до пяти, а в Камеруне за последние десять лет число больных проказой снизилось с 60 до 40 тысяч. В стране 11 лепрозориев, где больным оказывается медицинская помощь. Когда им надоедает жить под надзором врачей, они свободно уходят к родственникам в свои деревни. В Дуале и Кунде мы встречали их не раз на улицах.
Перед Фумботом нагоняем женщину, несущую на голове мешок, который, судя по тому, как медленно она идет, очень тяжел. Женщина беременна. Однако от нашего предложения подвезти ее она отказывается.
- Табу. Паук предсказал, что ребенок умрет, если я сяду в машину, и велел много ходить.
Стремясь отвести от себя несчастья, которые, как здесь считают, насылаются духами, бамумы прибегают к помощи предсказателей. Те за определенную мзду, конечно, приступают к "сложной" процедуре гадания, чтобы выяснить причину надвигающейся беды. Они "вызывают" духов и выясняют, что эти духи замышляют.
Консультации предсказателей у духов проводятся чаще всего с помощью жертвы, например курицы. Отрубив птице голову, внимательно следят за ее предсмертными судорогами и ждут, в какой позе застынет ее тело в момент смерти. В каждой деревне есть человек, который таким образом всегда ответит на вопрос "да" или "нет", скажет, можно ли начинать какую-нибудь церемонию, отправляться в путь, жениться.
Сложнее выбрать одно из многих неизвестных назначить наследника, определить болезнь, причину смерти и тому подобное. В. этих случаях реквизит предсказателя состоит из многих предметов, например камешков или черепков битой посуды; которые могут занимать бесчисленное множество позиций. Каждый из этих предметов что-то обозначает определенного человека, дух, болезнь, лекарство и тому подобное.
Предсказатель должен хорошо знать все особенности окружающего общества и ситуации, в которых может оказаться любой человек, равно как самих людей, их заботы и нужды. Ведь ему приходится класть руку, что называется, на раны человеческие, и любая его ошибка может привести к трагическим последствиям. Именно поэтому многие из начинающих предсказателей, пройдя соответствующую школу и начав практику, отказываются от своей доходной профессии из страха попасть впросак.
До сих пор мы встречали многих гадальщиков. Случалось нам видеть вещавших по рассыпанной на земле горсти орехов, ракушек каури, змеиных позвонков. Но чтобы предсказания делались с помощью паука? Это что-то новое! И я спрашиваю:
- Где же гадают на пауке? - У нас, в Фумботе.
Получив точный адрес, мы сразу, как только въезжаем в город, отыскиваем владельца необыкновенного насекомого.
Небольшого роста крепкий старичок с головой, закутанной в чалму, требует деньги вперед и, только положив в карман тысячефранковую бумажку, спрашивает:
- Чем могу служить? - Объясните, как делаются предсказания? Старик, весело подмигнув, приглашает нас следовать за ним. За хижиной стоит старый, но еще не про- гнивший внутри пень. Он обернут толем. В центре пня - дырочка.
- Паук еще спит,- шепчет предсказатель, глядя в дырочку,- но скоро проснется и выйдет из дому.
Он накрывает дырку четырьмя вырезанными из коры пальмы дощечками: двумя короткими и двумя длинными.
- Длинные - это враг и друг. Короткие - их жены.
Взяв несколько камешков, он раскладывает их вокруг дыры:
- Это я, это ты, это твоя жена, это твой сын. Кто у тебя еще есть в семье? Нужно назвать еще четырех близких.
Теперь на палочки аккуратно кладутся мелко нарезанные листочки пальмы, которые прижимаются комком земли.
- Листов восемьдесят четыре,- сообщает предсказатель.- -Там есть черепаха, могила, нож, дух умершего, леопард, хижина, дурной глаз...
Он бормочет длинное заклинание, а затем докладывает:
- Я просил паука рассказать, переживешь ли ты этот год, ждут ли тебя несчастья, есть ли у тебя враги и что они замышляют. Он ответит на эти вопросы ночью, когда выберется из норы. Мы прочтем ответы завтра утром. Приходи с рассветом.
И он опять весело подмигивает. Мы прощаемся. Но у машины он все-таки догоняет нас:
- Дорога на север опасная. Купи амулет... Или поезжай через Мафию.
Я молча включаю зажигание.

Сквозь пламя пожаров

Ехать становится все труднее: на дороге вязкая каша из черной вулканической земли. Колеса буксуют. Машину поминутно заносит то в одну, то в другую сторону. Местами колея проходит по самому краю крутого склона над озером, у берегов которого вдалеке видны бегемоты и буйволы. На склонах холмов бамумы возделывают пахотные земли не вертикальными, как у бамилеке, бороздами, а горизонтальными террасами.
Подняв вверх хвосты с развевающимися по ветру черными кисточками, к нам приближается мелкой рысью семья свиней-бородавочников. Впереди крупный отец, за ним поменьше ростом мать и пять поросят.
По обе стороны дороги видны метровые темно-серые грибы. Это термитники. Их основания еще на метр уходят в землю. И крепкие они, как железобетон. Из-за таких грибов, появляющихся вдруг из-под земли на посадочных площадках небольших местных аэродромов, часто прерывается воздушное сообщение.
Термиты доставляют множество неприятностей африканцам. Их пища - дерево. Свои пиршества они устраивают по ночам. А утром люди обнаруживают большие потери. Один из наших знакомых в чадском городе Бангоре, что на границе с Камеруном, рассказывал нам, как однажды термиты сыграли с ним злую шутку. В его рабочем кабинете стояла на полке книгa - грамматика французского языка, которой он несколько дней не пользовался, а когда взял и открыл, остолбенел: внешне книга как книга - с обложкой, корешком, обрезом, а внутри - пусто, все аккуратно выедено. И это еще не все. Из кошелька, оставленного несколько дней назад на письменном столе, исчезла зарплата в бумажных деньгах. Остались одни медяки...
У нас дома в Яунде, на третьем этаже здания в центре города, тоже часто появлялись эти незваные гости. В дождливые вечера они не давали мне работать. Стоило чуть приоткрыть окно, как их налетала на свет тьма-тьмущая. Они кидались на настольную лампу, ползали по письменному столу и оставляли за собой на моих бумагах массу прозрачных перепончатых крылышек. А однажды, открыв книжный шкаф, я обнаружил, что одна из полок подведена термитами. При первом прикосновении она рухнула.
С большим трудом нам с Костей удается все-таки выломать при помощи домкрата и разбить один из термитников. В разломе мы видим былинки травы, вмурованные, как железная арматура, в настоящий бетон из латерита. Белые слепые и хилые, похожие на червяков существа передвигаются внутри своего дома по коридорам. Они могут жить только в особом микроклимате своих термитников.
Мы уже проехали аэродром, и до Фумбана остается всего километров тридцать, когда опускается темная экваториальная ночь. В небе вспыхивают звезды. Большая Медведица слабо мерцает где-то у самого горизонта.
Все вокруг освещается заревом пылающих пожаров. Со всех сторон несутся словно пулеметные очереди - это трещат в пламени кусты. Огонь то бежит извивающимися змеями рядом с нами, то кидается прямо на нас. На дорогу сыплются фонтаны искр, грозя зажечь автомобиль, и мне приходится либо прибавлять скорость, чтобы проскочить перед рвущимся к дороге потоком огня, либо притормаживать и даже останавливаться, поджидая, когда догорит в придорожной канаве вспыхнувшая, как порох, высокая слоновая трава.
Выбираемся мы из этого пекла лишь тогда, когда дорога пошла низиной. Огонь легко взбирается на склоны, но под откос идти не может.
Почему в африканской саванне так много пожаров?
Часто огонь высекает из сухого дерева молния. Однако в большинстве случаев саванну поджигают сами люди - иногда случайно, но чаще умышленно. Земледельцы, скотоводы и охотники палят старую высохшую траву с целью либо расчистить и удобрить золой участок земли под новую плантацию, либо вызвать появление молодых зеленых побегов, доступных для скота, либо, наконец, выгнать огнем на засаду обитающих в густом кустарнике диких животных или просто прогнать подальше от своих жилищ опасных змей и насекомых.
Дорогу, освещенную светом фар, перебегает серый зверек с пушистым хвостом. Это африканская земляная белка; Их много в саванне. Они живут в земляных норках и не прыгают по деревьям, как наши, а только лазают по кустам. У них масса врагов. Особенно среди крупных змей.
Следом за белкой выскакивает под автомобиль мангуста. Это проворное и подвижное животное с длинным коричневым телом на коротеньких ножках, широким густым хвостом и округлыми ушами. Мангуста охотно пожирает маленьких грызунов, птиц и ящериц, а если их нет, то улиток, червей, жуков и даже фрукты. Но излюбленное ее блюдо - птичьи яйца.
Когда огни саванны остаются далеко позади, а до Фумбана - всего километров пятнадцать, у нас гаснут фары, и мы оказываемся в полной темноте. Попытка найти повреждение ни к чему не приводит. Пробуем осветить дорогу карманным фонариком, но его свет слишком слаб. Стоим сиротливо на обочине и ждем попутной машины, чтобы хоть с ней добраться до города, где есть гостиница. Но дорога пустынна.
Наконец вдали мелькает свет фар, и скоро около нас останавливается микроавтобус. Он набит пассажирами так, что даже Костю туда не втиснуть.
- Это последний рейс в Фумбан,- предупреждают нас пассажиры.
Шофер предлагает:
- Я еду впереди. Скорость сорок. Патрон едет за мной впритык. Если что - дает сигнал.
Мы согласны, хотя это очень рискованно.
- Когда появится встречная машина,- предупреждаю я,- не забудь съехать с дороги и остановиться.
Ведь шофер встречной машины, приняв вправо при приближении к автобусу, сразу вывернет руль налево, как только промелькнут автобусные фары, и врежется в нашу "Волгу".
- Так точно! - откликается шофер, забираясь на свое место.
Сначала мы едем действительно со скоростью 40 километров в час; затем переходим на 60 и 80. Мне очень трудно на поворотах. Мой проводник часто тормозит, и я почти врезаюсь в хвост его машины и едва успеваю поворачивать за ней то влево, то вправо.
Навстречу светят фары, но мы продолжаем нестись вперед. Мои отчаянные сигналы не помогают. Костя светит фонариком из левого окна. Огромный грузовик проскакивает мимо почти вплотную к нам...

В воздухе саранча

Наконец из-за обугленных скелетов кустов перед нами вырастают столетние стены с двуглавыми резными деревянными воротами. В главный город бамумов Фумбан въезжаем в одиннадцатом часу вечера. В центре города ярко горят электрические фонари, под которыми обычно школьники старших классов учат уроки или просто читают. Но на сей раз у света под каждым фонарем собрались толпы детворы всех возрастов. В руках у ребят вместо учебников длинные ветки и бутылки из-под молока, виски, джина, стеклянные банки с крышками. Идет охота на появившуюся в городе саранчу, которая тучами летит на свет. Шум и гам стоят такие, будто и в самом деле гонят обложенного в зарослях зверя.
Ребята подпрыгивают, стараясь сбить ветками как можно больше насекомых. На упавших на землю наваливается куча мала. Поймать саранчу нелегко: она способна в доли секунды взвиться на метровую высоту. Оглушенных ударом насекомых тут же хватают десятки рук и, не давая им прийти в себя, отправляют в бутылки и банки. Завтра матери поджарят добычу, и будет чем полакомиться.
Саранча! Одно это слово наводит ужас на камерунцев, живущих на плато и в саванне. Крылатый смерч, зубы ветра, летучая чума,- как только не называют этих пожирающих все на своем пути насекомых!
В 1948 году они уничтожили растительность на двадцати семи миллионах квадратных километров в семидесяти странах мира. Особенно пострадала Африка.
Стая саранчи может иметь примерно два километра в ширину, три в высоту и тянуться на 90 километров. Летит она всегда по ветру со скоростью до 45 километров в час и в отличие от любых других насекомых держится в воздухе почти сутки. Горе той стране, на поля которой опустится такое скопище из миллиардов насекомых, общим весом до 20 тысяч тонн; Если учесть, что каждая особь съедает в день столько, сколько весит сама, то ясно, что при нашествии этой армии на полях уничтожается колоссальное количество зерна.
Мы стоим под фонарем. По крыше автомобиля, словно градины, барабанят тела саранчи. Насекомые возятся, шуршат повсюду вокруг нас. В воздухе стоит резкий неприятный запах.
Один из малышей, набравший уже полную банку насекомых, вытягивает из кармана штанов пригоршню жареной саранчи и преподносит несколько штук Косте в подарок. Тот с опаской берет очищенные от крыльев тельца. Пробует.
- Как жареный арахис! - следует заключение.- Давайте, наловим их...
Камерунцы старшего поколения помнят, какие неисчислимые бедствия принесла саранча населению Африки за 14 лет непрерывных налетов - с 1928 по 1942 год.
Испокон веков человечество боролось с нашествиями саранчи. В 1960 году 42 страны Африки и Азии объединились под эгидой ООН на борьбу с вредителем. Саранчу уничтожают с самолетов, пока она не успела еще нанести вреда. Авиация встречает поднявшиеся в воздух стаи распылителями ядохимикатов. Именно так была покончено с готовившимся налетом саранчи на Африку в 1967 - 1968 годах.
Город Фумбан известен своей оригинальной культурой. Центром ее служил в последнее время дворец султана Нджойи, построенный в 1917 году. Недавно камерунское правительство реставрировало его с помощью ЮНЕСКО.
Величественное трехэтажное здание среди высоких пальм и эвкалиптов видно издалека. По стилю оно не африканское, не европейское и не азиатское. Оно бамумское. Снизу доверху - балконы и лоджии. Множество лестниц и галерей соединяет их с большим тронным залом, где восседал султан Ибрахим Нджойя, прослывший умным и просвещенным правителем.
Пышным цветом расцвело при Нджойе искусство резьбы по дереву, ткачество и литье из бронзы. Султан собрал богатейшую коллекцию бамумской деревянной скульптуры, основав музей, которым гордятся сейчас камерунцы. В этом музее собрано бамумское оружие, одежда и снаряжение воинов, музыкальные инструменты.
Нджойя систематизировал рецепты народной медицины и написал историю бамумов. Но главным делом его жизни было создание бамумской письменности. Изобретенное им бамумское письмо долгое время оставалось секретом для немцев. Слова были зашифрованы в 510 значков - иероглифов. Затем Нджойе удалось сделать то; на что несколько поколений жрецов Древнего Египта потратило столетия. Он перешел от знаков-слов к знакам-слогам. Таких иероглифов было сначала 350, затем 286 и, наконец, 204. А еще через несколько лет их число сократилось до 83. Теперь они обозначали гласные и согласные звуки. Нджойя начал обучать своей грамоте придворных, а затем и народ. К 1910 году читать и писать уже умели более 600 бамумов.
После смерти султана Нджойи в 1933 году встал вопрос о наследнике. Французские власти, намереваясь прибрать, наконец, к рукам султанат, решили сделать из него обыкновенную префектуру и заявили, что не признают преемника Нджойи. Однако в английской Нигерии нашлась небольшая колония бамумов и англичане, воспользовавшись моментом, сейчас же организовали в ней выборы нового султана всех бамумов.
Едва новость об избрании нового султана достигла Фумбана, французский представитель выехал в Нконгсамбу, где, по сведениям колониальных властей, жил один из ста сорока восьми сыновей Нджойи, который и стал султаном бамумов.
Ограждая свой трон от вторгшихся в султанат мусульман-фульбе, а затем - от христиан-немцев, захвативших Фумбан в 1899 году, Ибрахим Нджойя долго лавировал между Кораном и Библией и, изучив то и другое, придумал свою собственную религию - некую смесь ислама, христианства и анимизма.
Анимисты от рождения, бамумы постепенно попадали под влияние ислама, а затем и протестантизма, который усиленно проповедовался немецкими миссионерами. Одни шли в мечеть, другие - в церковь, третьи - в хижину собраний. И султан приказал разрушить свою собственную мечеть, а подданным предложил объемистую книгу, в которой слились воедино все догматы и каноны ислама, христианства и анимизма. Этот уникальный манускрипт был написан по-бамумски на средневековом пергаменте рукой самого султана. Каждая его страница украшена тонкой вязью восточного орнамента из геометрических фигур и цветочных гирлянд.
В конце концов большинство бамумов, не оправдав надежд Нджойи, осталось внешне мусульманами, а в душе анимистами. У них длинные одежды с вышивками и чалмы. Никто не ест свинины. Но подданные султана, включая его самого, не откажутся выпить любой алкогольный напиток, хотя мусульманская религия запрещает их употребление. Если вам доведется присутствовать при восшествии на трон нового султана, вы будете свидетелем ритуального купания. Богатые бамумы не ограничивают число своих жен четырьмя, как строго предписывает Коран, и в семейной жизни следуют примеру Нджойи, имевшего много жен.
Бамумы чтут скульптурные изображения своих предков, у них в обычае ритуальные танцы. С незапамятных времен в их стране существовали тайные общества, а среди них самое тайное - Мбанзие, в которое входили вожди племен, придворные, сам султан, могущественные маги. Правоверные бамумы, члены этих обществ, отмолившись с вечера аллаху в мечети, ночью собирались в лесу поклониться духам своих предков.
Нам удалось увидеть маски-тотемы бамумов - членов общества Мбанзие. Они созданы для устрашения женщин и детей и даже в куче ритуального реквизита во дворце султана наводили на нас страх. А ночью в лесу при свете луны и факелов, у стреляющего искрами костра они выглядят устрашающе.
Вот зеленая змея с широко разверзнутой красной пастью, зловещая черная птица с длинным острым клювом, холодная синяя рыба с большими мертвенно-бледными глазами, светящимися голубым огнем. Все эти чудовищные головы, венчающие человеческие тела, медленно, как призраки, плывут по кругу, и отблески света играют их тенями.
Мягко и приглушенно рокочет барабан. Его басу вторит заунывное пение людей, а калебасы с сухими зернами, ритмично вздрагивая, отбивают такт, и маленькие деревянные колотушки мерно обстукивают бока двойных бронзовых колокольчиков.
Наступает кульминационный момент таинственной церемонии.
Из темного леса на поляну выступают двое. В одежде из пальмовых листьев они похожи на копны сена, из-под которых торчат босые раскрашенные ноги, отчаянно топчущие землю в такт музыке. За ними появляется вождь бамумов. Над его головой несут вышитую бисером корону с перьями. В руках у него скипетр, увенчанный человеческим черепом с ракушками каури в глазницах. Сзади движется процессия с калебасами, с которых свисают челюсти поверженных врагов.
Вождю подают длинную трубку. Он курит, ожидая приговора своей таинственной жены Мбанзие, которая может, если того захотят влиятельные сановники, разлюбить его...

На улице ремесленников

У меня в доме стоит тяжелая бронзовая статуэтка, изображающая вздыбленного коня. На коне - толстая плетеная уздечка, богато расшитая попона, широкое седло со спинкой. В седле - воин в кольчуге с непомерно большой головой и маленькими тонкими руками, держащими массивное копье. Я приобрел эту статуэтку в Фумбане на улице ремесленников.
Затерянная на окраине города в зелени бананов и пальм, эта улица выходит из оврага на пригорок. По ту и другую стороны ее стоят небольшие дома, владельцы которых с помощью нескольких подмастерьев занимаются литьем из бронзы. Льют здесь бронзу способом "потерянного воска". Мастер берет в руки слепленную из глины модель, покрывает ее слоем воска и обмазывает глиной. Все это он помещает в горшок с горячей водой, и растопившийся воск вытекает в оставленное для него в глине отверстие. На его место заливается расплавленный металл. Глина обивается, и статуэтка готова. Остается только пройтись по ее поверхности напильником.
Каждый домик - своего рода музей. На стенах висят бородатые, единственные, кажется, в Африке "смеющиеся маски". Надутые щеки, выпученные глаза, расширенные ноздри, искривленные в сатанинском оскале губы, на головах - змеи, лягушки, хищные звери. Здесь можно увидеть "королевских животных" - пауков всех размеров, а также длинные, до двух метров, трубки; кубки, браслеты, колокольчики, фигурки антилоп, верблюдов, крокодилов, скорпионов. Презрев запрет. Корана изображать людей и животных, бамумы продолжают традиции своих предков-анимистов.
В последнем доме улицы ремесленников, на вершине холма, расположен Музей старинной деревянной скульптуры бамумов. Здесь собраны ложа и троны вождей, кресла придворных, мебель и посуда, принадлежавшие великим мира бамумов, а также простым смертным - крестьянам. Ножками тронов служат фигуры женщин и животных, а спинками - изображения людей, некогда восседавших на этих тронах, с неестественно короткими ногами и чрезмерно вытянутыми руками, туловищами и. шеями. Главное для создателей этих фигур было уловить портретное сходство лиц. Чем выше пост занимал придворный, тем больше было ножек у его кресла.
Экспонаты музея - вещи, единственные в своем роде. Это как бы живые страницы истории народа. К сожалению, бамумское бронзовое литье, которое идет на потребу богатым туристам, давно стало стандартным и потеряло свою привлекательность. Бронзовые статуэтки делают из стереотипных форм сериями, и они находят спрос как сувениры. Такая продукция заполняет прилавки - циновки перекупщиков, расстеленные в подъездах больших отелей в крупнейших городах страны.
Настоящие произведения искусства бамумов встречаются все реже и стоят очень дорого. Исчезли и яркие бамумские ткани, создававшиеся при дворе Нджойи. Их заменили привозные из-за границы и свои, камерунские, промышленного производства.
Путь на север мы продолжаем через Бафию.
Деревня за одним из пригорков одаривает нас спектаклем. Мы буквально въезжаем в зрительный зал к сцене-площадке, на которой вокруг единственного музыканта, зажавшего в коленках длинный там-там, идут по кругу танцоры. Они одеты в национальные одежды. На многих маски. Кое-кто вооружен копьем или мечом. Слегка наклонившись вперед, танцоры медленно двигаются друг за другом. Серия ударов барабана - шаг вперед, выразительный жест руками и движение всем упруго вибрирующим, гибким телом. Еще серия ударов - еще шаг... Каждый танцует самозабвенно, восторженно, с большим чувством, проявляя необыкновенный мимический дар.
Зрители, столпившиеся полукругом, поют, раскачиваются, подергивая плечами в такт музыке, готовые вступить в круг. Усталость после работы не может удержать их от соблазна поплясать вместе со всеми. Прирожденная страсть к танцу, к ритму пересиливает все: горечь житейских неудач, тягость болезней, семейные обиды... На лицах написана безоблачная жизнерадостность, веселая общительность.
Вдруг барабанщик, словно забывшись, резко прибавляет темп. Танцоры вздрогнули, качнулись и пошли! В вихре танца ног не видно, только руки ритмично вздымаются волнами над пестрым цветением одежд и, широко расставив ладони, пытаются схватить убегающие от них щелкающие звуки тамтама...
Дети образовали свой кружок. Никто не стоит на месте. Все веселятся.


Вернуться на главную