|
У главной дороги на другом конце деревни
растет около двух десятков деревьев ыланг-ылангу. Сейчас они в цвету.
Буйные кисти цветов свисают с веток и щедро расточают вокруг упоительный
аромат, ставший тайной самых ценных духов во Франции.
В этом царстве запахов пристал ко мне пьяный Цила. Цила - внук Джинаривело
и родственник Беначихины, значит он дружески ко мне настроен. Он выпил
здешней водки беца-беца, изготовленной из сахарного тростника, и, хотя
глаза у него мутные, старается крепко держаться на ногах. Увидев перед
собой такое экзотическое создание, как я, он радостно здоровается и уже
не отпускает меня. Но сердечен он только в первую минуту. Потом разочарованно
смотрит на меня, и недовольная морщинка пересекает его лоб. Рассказывает,
какой он хороший охотник, неделю назад убил в лесу дикого кабана, а вот
я ломаного гроша не стою.
- Да, вазаха, да, не стоишь! - повторяет oн с пьяным упорством.
- Это почему же? - спрашиваю развеселившись.
- В деревне смеются над тобой. Говорят, что ты растяпа.
Странно, очень странно. Цила соболезнующе смотрит и осуждающе говорит:
- Bce удивляются, что ты, вазаха, живешь один, без женщины. Беден ты,
что ли?
Час ранний, на дороге то тут, то там хлопочут жители деревни. Мимо нас
проходит девушка, на голове по местному обычаю она несет корзину с какими-то
плодами и потому держится очень прямо.
- Расоа! - повелительным тоном зовет Цила - Поди сюда немедленно!..
Девушка остановилась, но, увидев, что Цила нализался, смеется на расстоянии.
Он же, одержимый желанием сосватать вазаху, продолжает задевать каждую
девушку по очереди. Потом, внезапно утомившись, тускнеет, угасает, грустит.
Нижняя губа отвисла. Он качает головой.
- Иди спать, Цила - прошу его.
- Пойду спать, - соглашается он, как послушный ребенок.
Мы пожимаем руки и расходимся в разные стороны.
Когда на следующий день соседи приходят ко мне на обычную беседу, я затеваю
разговор о мальгашских женщинах. Я знал, что женщины здесь вообще пользуются
уважением, особенно в тех местностях, где племена главным образом обрабатывают
землю, а не разводят скот. Плодородие почвы мистически отождествляется
с плодородием женщин. Лучшим доказательством уважения, каким окружены
мальгашки, было владычество в прошлом женщин-королев во многих племенах.
Веками защищалось положение женщин в общинах мальгашских племен. Всевозможные
фади ограждали беременных женщин и молодых матерей. Мальгашка - хозяйка
домашнего очага.
- Муж, не уважающий жену, в наказание часто превращается в лемура, - уверяет
Манахицара.
Многие смеются, говорят, что это сказки, но сказки, близкие к истине,
так как отражают отношения мужа и жены.
Многоженство в старину было очень распространено, особенно среди господствующих
классов. Теперь его почти не существует. Здесь большую роль сыграли христианские
миссионеры. Их влияние отразилось на нескольких поколениях большинства
племен. Зато развестись легко, причем частым поводом к разводу бывает
отсутствие детей. Чувство семейных отношений сильно развито, но скорее
между родственниками, чем супругами.
Мальгаши очень любят своих детей. В значительной степени это объясняется
религиозными веяниями. Культ предков влечет за собой культ детей, так
как они продолжатели рода..Когда дети подрастут, они должны будут тоже
почитать предков, то есть своих родителей. Старый, бесчеловечный обычай
убивать детей, рожденных в несчастливые дни, исчез совершенно. Много их
гибло из-за этого нелепого суеверия. Некоторые этнологи пытались объяснить
его борьбой с перенаселенностью, другие - террором господствующих классов.
Многочисленные фади в отношении детей носят воспитательный характер. Дети
не должны видеть, как убивают животных, чтобы самим не стать убийцами;
не смотреть, как варят рис, потому что могут сделаться обжорами; нельзя
есть лягушек - будешь глупым; если съешь рака - не научишься говорить;
не смотри в зеркало - заболеешь; оторвешь у мухи крылышки - загноятся
глаза; есть из тарелки отца-значит проявить неуважение, что влечет за
собой смерть; если дети будут сажать чужеземные деревья - разрушится некогда
установленный порядок.
- Какие чужеземные деревья вы сажали в молодости? - обращаюсь с улыбкой
к Рамасо.
Некоторые из гостей посвящены, вероятно, в тайну, понимают скрытое значение
моих слов и тихо смеются. Староста Раяона, не догадываясь о причине их
веселья, подтверждает:
- Да, это правда. Школа разрушает прежние суеверия.
У мальгашей существует несколько видов браков. Брак на пробу, воламбите,
распространен там, где влияние миссионеров не вытравило еще старых обычаев.
Пробный брак дает воэможность установить, подходят ли молодые друг другу,
причем рождение ребенка влечет ва собой упрочение отношений и их легализацию.
Существуют браки, заключенные на определенное время. Они преследуют ту
же цель, что и пробные браки. Временные разводы, саодранто, предотвращают
возможные конфликты. К примеру, развод берется, когда муж уезжает на длительное
время в далекое торговое путешествие или, как это было раньше, на войну.
Когда муж возвращается, происходит торжественное возобновление брака и
никто из супругов не должен интересоваться тем, что происходило во время
разлуки.
- Этот обычай, - объясняет Раяона, - возник, наверно, в связи с давно
укоренившимся среди ховов суеверием. Если муж ушел на войну, а неразведенная
жена нарушит верность, то измена вызовет гибель супруга.
У мальгашей бытует много легенд о возникновении женщины. Одна из них рассказывает:
боги создали из глины мужчину, и он грустил в одиночестве. Тогда дана
была ему женщина. Появилась она в виде опавшего розового лепестка, который
постепенно превратился в женщину. В этом предании проскальзывают, несомненно,
христианские мотивы, так же как и в другом предании, как бы пропитанном
английским пуританизмом. В нем женщина появилась на свет из топкого болота.
А вот совсем поэтическое дыхание. Древней Грецией веет от легенды, представляющей
женщину как плод любви бога Солнца с богиней Луной. Солнце постоянно бежало
впереди Луны, говорит легенда, и они не могли догнать друг друга. Но однажды
Солнце, скрывшись за горизонтом, бросило последний луч, который отразился
в воде. Богиня Луна приблизилась и бросила на это место в воде серебряный
блеск своих испуганных глаз. Так они соединились. Из этого союза родилась
женщина, дочь "ока дня" и "сияния ночи".
Равноправие женщин и мужчин, пожалуй, больше всего проявляется в добрачных
отношениях. Обычай признает за девушками такие же права, какие на Мадагаскаре
имеет мужская молодежь. В принципе девушка может полностью распоряжаться
собой и своими чувствами - разумеется, за исключением тех кругов, особенно
в городах, которые находятся под влиянием чужих европейских обычаев, и
за исключением нескольких условных фади.
Ценность женщины, ее значение, уважение к ней определяет одно - способность
ее стать матерью.
Нравы эти так отличны от понятий морали в Европе, что вызывали всегда
печальные недоразумения и ошибочные, неправильные суждении. Европеец,
приехавший на Мадагаскар с чувством собственного достоинства и высокими
принципами, в слепоте своей меряющий все своей европейской меркой, познавал
нравы туземцев через кривое зеркало. Он искренне возмущался, когда узнавал,
что незамужние мальгашки не только пользуются абсолютной свободой, но
даже законы и родители поощряют их близость с молодыми мужчинами и - о
ужас! - благожелательно относятся к появившемуся потомству. Он не понимал,
лицемер, что в глазах мальгашей способность рожать - самое высокое достоинство,
а девушки с детьми - именно потому, что имеют детей, - считаются желанными
невестами. Они легко находят хороших мужей: они доказали, что умеют рожать.
Беседа с соседями прибавила много подробностей к тому, что я знал раньше.
Как и всегда, при таких мужских встречах появляется некоторая фамильярность,
и люди склонны к дружеским исповедям и высказываниям семейных забот.
Джинаривело говорит, что в их семье возникли неприятности по поводу брачного
фади.
- Какого фади? - спрашиваю я.
- Я говорил уже когда-то, что между нашим родом заникавуку и родом цияндру
существует вековая вражда, к ней обязывает определенное фади. Нам нельзя
жениться и даже иметь мимолетную связь с девушкой цияндру. Это навлечет
бедствие не только на виновников, но и на всех членов семьи. Так вот Беначихина
- помнишь ее, вазаха?
- Разумеется, помню, - отвечаю.
- Беначихина в основном хорошая девушка, только непослушная и легкомысленная.
Стала, глупая, водиться с Зарабе, сыном старосты Безазы, главы рода цияндру.
Наша семья делала все, что могла, чтобы вразумить ее, но она становится
все непокорнее...
- А не время ли, - говорит учитель Рамасо, - похоронить смехотворные родовые
распри? Ведь это же ребячество!
- Рамасо, - вмешивается Манахицара, - человек образованный, он, наверно,
прав. Но образование он получил в Тананариве, а здесь, в Амбинанитело,
отказаться от родовых фади очень трудно.
Джинаривело такого же мнения и верит, что когда-нибудь фади против рода
цияндру угаснет, но теперь, пока оно в силе, Беначихина ведет себя нехорошо.
Потом, обращаясь ко мене, говорит:
- Цила был пьян в тот раз, но то, что он говорил тебе, имело здравый смысл.
Скажи, вазаха, наши девушки нравятся тебе?
- Ну конечно, нравятся!
- Ты говоришь серьезно?
- Я ведь не слепой и не дурак! - уверяю.
- Это правда! Ты не слепой! - учтиво подтверждает Манахицара.
- А Беначихина тебе нравится? - спрашивает Джинаривело.
- Нравится!
- Понимаешь, важно отвадить ее от Зарабе. Не согласишься ли ты взять Беначихину
в жены?
Нет сомнения, что Беначихина красивая и обаятельная девушка, но решать
с кондачка как-никак щекотливый вопрос что-то не хочется. Рамасо сетует
на ветреность девушек Амбинанитело, в том числе и Беначихины. Ему больше
нравится младшая, Веломоди, которая сама захотела обучаться у него французскому
языку.
- Веломоди? Кто это? - спрашиваю.
- Это младшая сестра Беначихины.
Теперь я вспомнил. Это та скромная, милая девушка, которая вместе с Беначихиной
приносила хлебные плоды от Джинаривело. Я подарил ей тогда зеркальце.
- Зачем ей понадобился французский язык? - удивляется староста Раяона.
- Говорит, что пойдет работать в Мароанцетру.
- Фью! - свистит под нос Раяона, не переставая удивляться.
|