РАССКАЗ О БАБАКУТАХ

На следующий день, вскоре после восхода солнца, я собрался позавтракать. Рядом играл лемур-бабакут, с которым мы уже давно подружились. Веломоди приносит нам из кухни еду. Со двора доносится крик голодных птиц, свивших гнезда на верхушках кокосовых пальм, кудахтанье кур из огородов и звуки толчения риса.
Но вот осторожно приоткрывается дверь, и к нам заглядывает учитель Рамасо. Увидев, что я завтракаю, он быстро вошел в хижину, поздоровался за руку и сел у стены.
- Так быстро? - обрадовался я его возвращению.
- Я пришел к вам по одному вопросу... - начал он тихим голосом.
- Догадываюсь! - прерываю его.
Несмотря на хмурое лицо, он улыбнулся:
- Именно потому и пришел, чтобы вы ни о чем не догадывались. Прошу вас, вычеркните из памяти некоторые события и сведения. Просто их не было.
- Я понимаю. Ожидаются преследователи?
- Скорее нет. Но все возможно.
Он закурил папиросу. Я предложил кофе.
- Следует быть очень осторожным с вашим ближайшим соседом, - предупреждает учитель, показывая движением головы в сторону хижины старосты Раяоны.
- Правильно.
Рамасо смотрит на меня долгим, испытующим взглядом.
- Боюсь, - говорит, - что вас может ожидать тяжелое испытание.
- Какое?
- Испытание совести. Если погоня явится сюда, непременно будут расспрашивать вас. Я знаю, вы не так уж сильно любите плантаторов, но вы пришелец в этой колонии и, наверно, у вас есть обязательства перед французскими властями. Что вы им скажете в данном случае?
- Обязательства по отношению к властям это одно, а главное то, что я не люблю врать. Но не беспокойтесь, как-нибудь справлюсь.
- Помните, что правда на стороне рабочих. Их нужно защищать.
- Разумеется.
Беглецов стало больше. Богдан обнаружил во время утренней охоты группу молодых мальгашей; явно нездешних, которые скрывались в укромном уголке. Деревня живет прежней жизнью, только на дорогах теперь много жителей спешат куда-то. Встречные останавливаются, сообщают друг другу какие-то новости и быстро исчезают. В воздухе висит тревога.
В таком состоянии люди льнут друг к другу, и даже я испытал это на себе. Сегодня на послеполуденную беседу пришло гораздо больше соседей, чем обычно, и среди них был редкий гость, сотский Безаза. Общая забота сгладила размолвку между родами заникавуку и цияндру. Люди чувствуют потребность пожать друг другу руки и обменяться мнениями. Свое беспокойство они стараются чем-нибудь заглушить, хотя бы разговорами о духах. С кажущимся рвениемони хватаются за эту тему.
Большинство мальгашей верит, что души непогребенных мертвецов вселяются в диких кошек, сов и летучих мышей. Та же участь ожидает души преступников, особенно колдунов. Следует избегать этих зловещих животных. В крокодилах тоже часто сидят души предков, хороших предков. Но такие крокодилы хорошо относятся только к людям из своего племени, других они пожирают.
- У вас, - укоряю шутливо, - большинство лесных животных враждебно настроено. Даже добряка хамелеона вы сделали грозным демоном рантутру!
- О нет, вазаха! - возражает старик Джинаривело. - Не все животные. А птицы дронго?
- А лемуры? - подсказывает Манахицара, исследователь и знаток легенд. - Лемуры всегда дружественны к нам.
В жарких лесах восточного побережья Мадагаскара, особенно вокруг залива Антонжиль, живет редкая порода ночных лемуров, называемых "аые-аые". Раньше они возбуждали большое любопытство европейских исследователей и путешественников не только тем, что у них большой палец на верхней конечности очень тонкий и удлиненный (приспособлен для вытаскивания насекомых, забравшихся в глубокие дупла), но и тем, что мальгаши очень почитают их и оберегают как важных фади. Европейцы не могли их раздобыть - местные жители всячески противились этому.
- А здесь поблизости есть лемуры аые-аые? - спрашиваю гостей.
- Есть, - отвечает Джинаривело, - но их трудно встретить: корм они добывают себе только по ночам, и, кроме того, их немного.
- А ты видел их когда-нибудь?
- Только раз видел одного, спящего в лесу на дереве.
Никто из присутствующих, кроме Джинаривело, не видел аые-аые. Этот лемур настолько значительное фади, что мои гости неохотно говорят о нем и переводят разговор на других животных.
- Манахицара, - воскликнул кто-то, - расскажи вазахе о наших бабакутах!
Бабакуты хорошие, сердечные лемуры. Они ласковые, чуткие, и жители Амбинанитело относятся к ним с большой теплотой. Бабакут моей Веломоди уселся между нами; зверек потешно гримасничает и любезничает со всеми. Некоторые бабакуты прежде тоже были людьми, но потом преобразились в лемуров, но не потому, что были нехорошими и их заколдовали.
- Расскажи, Манахицара! - настаивают гости.
- А ты знаешь, вазаха, почему бабакуты.фади?-обращается ко мне Манахицара. - Не знаешь? Ну вот, послушай. Большинство бабакутов происходит от людей. Прежде люди были очень злые, часто дрались и убивали друг друга. Те, кто хотел жить спокойно, покидали селения, уходили в глубокие леса и там оставались. Из поколения в поколение люди жили в зарослях,.покрылись шерстью, неохотно спускались с деревьев на землю, отучились говорить, объяснялись между собой жестами и возгласами. Люди все больше становились похожими па теперешних бабакутов...
- Рассказ чуть-чуть расходится с теорией Дарвина, - шепчет мне на ухо учитель Рамасо.
- ...Люди-бабакуты в то время были очень счастливы, да и теперь не жалуются. В лесу. вдоволь хватает плодов, и им не приходится, как нам, заботиться о еде. Некоторые мальгашские племена называют лемуров дедушками, а название бабакото (мы произносим бабакут) состоит из двух слов: баба - отец и кото - ребенок. Слова эти показывают, с какой нежностью относятся люди к этим животным.
В конце рассказа Манахицары вошел староста Раяона, молча подал мне руку и сел рядом. Гости украдкой бросают на него испытующие взгляды, но лицо старосты, как всегда, замкнуто и непроницаемо. Трудно догадаться, знает он о сбежавших узниках или нет. Все присутствующие в заговоре против него, но никто не выдал своих мыслей и чувств; у мальгашей поразительная способность скрывать свои настроения. Даже у рассказчика Манахицары не дрогнул ни один мускул. Поражаюсь, как может он так великолепно импровизировать легенду о бабакутах и одновременно лихорадочно думать о происходящих событиях, внимательно наблюдая за лицом Раяоны.
Когда Манахицара окончил рассказ, Джинаривело попросил выслушать его и поведал историю несчастной женщины, которая должна была родить. Ребенок вот-вот появится, но ленивые родственники, вопреки установившемуся обычаю, пренебрегают своими обязанностями и не дают положенных по обряду лекарств. Отчаявшаяся женщина ушла в лес, и там добрые духи смилостивились над нею и превратили ее в бабакута. Предчувствуя недоброе, родные женщины кинулись на розыски и обнаружили ее в образе лемура, лицо которого было поразительно похоже на лицо пропавшей родственницы. И тут они поняли, какое большое зло причинили женщине, но, увы, было уже поздно, изменить ничего они не могли. С тех пор люди стали лучше.
Рассказ Джинаривело вызвал у Рамасо сомнения.
- И ты веришь, Джинаривело, что так было в действительности?
Старик пожал плечами:
- Многие верят этому.
- Я верю! - восклицает Манахицара.
- Ведь никто не видел, как женщина превращалась в бабакута, - говорит Рамасо, - а то, что бабакут похож был на нее, - неубедительное доказательство. У людей очень богатая фантазия.
Разговор иссяк, наступило неловкое молчание. Трудно непринужденно беседовать, когда тревожат мысли, которые в присутствии Раяоны нельзя высказать вслух. Я хочу разрядить гнетущую обстановку и предлагаю чаю с сухарями.
Вдруг Джинаривело осмелел и непринужденно спрашивает:
- Что нового у тебя?
Староста с минуту смотрит на старика и медленно отвечает:
- Если у вас нет ничего нового, то у меня и подавно.
Он сделал ударение на словах "у вас". Это звучит двусмысленно, и создается впечатление, что Раяона знает, где собака зарыта. Гости заметно встревожены.
- В Таматаве я слышал историю о лемурах,-возвращается Рамасо к прежней теме, - немного похожую на ту, что нам рассказал Джинаривело. Это было еще до нашествия французов. В Таматаве стоял тогда крупный гарнизон ховского войска. Однажды отряд солдат вел по улице молодого бецимизараку, приговоренного к смерти за какую-то провинность. Воспользовавшись тем, что стражники отвлеклись, узник вырвался из их рук и помчался к лесу. Ховы за ним. Но это был здоровый и быстроногий юноша, и ему удалось намного опередить своих преследователей, а в лесу очень легко исчезнуть. Его искали долгo и упорно. Солдаты знали: если они вернутся в Таматаве без пленника, то понесут за это суровое наказание. После многих часов напрасных поисков они стали подозревать, не помогли ли узнику нечистые силы. И вдруг вскрикнули от радости: нашли! Они заметили его на дереве. Он превратился в большого лемура. Тогда они выстрелили в него из ружья и свалили на землю. Потом его притащили в город и поклялись своему начальнику, что лемур - заколдованный преступник. А что им оставалось делать? Ловкие солдаты боялись наказания и воспользовались легендой о лемурах. Наивные люди поверили, а солдаты спасли себя от неприятностей.
Снова молчание. Сказав несколько незначительных слов, Раяона встал и попрощался со мной.
- Что, уходите? - спрашиваю.
- Нужно подготовиться к отъезду, - отвечает староста. - Завтра чуть свет отправляюсь в объезд по своему округу.
- Надолго уезжаете?
- На несколько дней.
После его ухода у моих гостей точно камень свалился с плеч. Все вздохнули свободней, хотя подозревают, что срочный отъезд Раяоны чем-то связан с появлением беглецов. Но чем? Мнения разделились.
- Говорю вам, - уверяет Манахицара, - ждите самого xyдшего! Раяона поедет в Мароанцетру и донесет на нас местным властям!
- Не верю! - отрицает Безаза.
- Ты такой же, как и он, поэтому защищаешь eгo - возмутился Манахицара. - Одним миром мазаны!
- Тихо! Не ссориться! - строго сказал учитель.
- Когда червь точит зуб, единственное спасение удалить больной зуб! - приводит Манахицара мальгашскую пословицу.
- У кого червь в зубе? Что ты плетешь? Разве вы не догадываетесь, почему Раяона хочет уехать?
- Если знаешь, Рамасо, объясни!
- Я не могу сказать наверняка, но все говорит о том, что Раяона не хочет быть в Амбинанитело, когда сюда нагрянет погоня. Он не желает впутываться в это дело.
- Это неплохо характеризует его!
- А почему должно быть иначе? Разве шеф кантона так уж плохо обращается с вами? К чему сразу предполагать самое худшее?
- Он не может быть другом наших родственников рабочих!
Гости покидают хижину. Последним уходит Рамасо. Он отводит меня в сторону и делится своими сомнениями:
- Раяона хитрая штучка. Для меня ясно, почему он не хочет быть замешанным в эту историю. Дрожит за свою шкуру. Для него одинаково невыгодно вооружать против себя жителей Амбинанитело или колониальные власти, поэтому он предпочел исчезнуть...
- А вы не думаете, что он поедет в Мароанцетру и доложит своему начальству, шефу дистрикта?
- Об этом мы узнаем завтра. Пошлю людей проследить за ним.
На следующий день, вскоре после восхода солнца, влетел ко мне встревоженный учитель:
- Поехал в сторону Мароанцетры!
- Все-таки в Мароанцетру!
- Да. Но я все еще не теряю веры в него. Впрочем, все средства предосторожности соблюдены.
- А беглецы все еще в деревне?
- Что вы! Я им велел немедленно укрыться в лесу, в таком месте, где их сам черт не разыщет. Надежные люди носят туда еду.
- У вас есть голова на плечах, Рамасо! - говорю с одобрением.
Прощаясь, учитель вдруг вспоминает что-то:
- А вы ничего подозрительного не заметили в поведении Марово?
- Марово? - спрашиваю удивленно. - Моего повара?
- Да.
- Почему вы задаете такой вопрос?
- Оказывается, повар - доверенное лицо шефа дистрикта в Мароанцетре. К тому же мои ребята заметили, что он подслушивал наши разговоры.
- Вот это мило! Надо вспомнить все, о чем мы говорили.
- Да в общем ничего особенного. Один только раз, помните, когда приезжал врач Ранакомбе, у нас была интересная беседа о будущем Мадагаскара.
- И Марово подслушал?
- Думаю, да. Но не обращайте на это внимания. Найдем способ заставить его молчать.
- Террор?
- Зачем! Поговорим с ним так, что он наверняка образумится.
- Почему же вы раньше не предупредили? - вырвалось у меня.
- Только в последние дни мы убедились в этом. Пока все пусть будет по-прежнему, повар, должен у вас работать.
Когда я остался один, мною овладели приходившие уже раньше мысли: события втягивают меня во все более узкий и сложный круг дел деревни, той деревни, жизнь которой казалась мне в начале приезда сонной, идиллической, невинной и лишенной волнений.

Вернуться на главную